– Пива на пятерых и еды соответственно. – Трактирщик привычно подцепил брошенную мной монетку на лету.
Я ждала их в трактире уже полчаса, когда они мрачной, разношёрстной толпой ввалились внутрь. Мы договаривались встретиться тут, когда каждый нагуляется по рынку и насобирает информации. Хотя, если честно, я видела, что тут ловить нечего. Во всяком случае на рынке. Место мало сказать глухое. Интересно было, за какие прегрешения местного барона сослали в такую глухомань. Хотя, может он просто любил уединённый образ жизни?
Разношёрстная толпа состояла из двух людей, дворфа и полуорка.
– Ну и как? – Мне действительно было интересно, насколько всё прошло плохо и скучно.
– Если ты про закупку, то никак. А если ты про работу, то есть что-то. – Дворф шумно прихлёбывал из своей кружки.
– Что-то? – Я, скучая, пощипывала сыр.
– У местного барона недавно родился сын, и вроде как на нём висит проклятие. Любой, кто сможет помочь в этом деле, получит крупное вознаграждение. – Вступил в разговор человек в мантии.
Всегда так. Дарвир, как и положено дворфам, говорит кратко, и не всегда была понятна суть сказанного, ввиду отсутствия подробностей. Мы знакомы не так давно, но я успела привыкнуть. Человек в мантии, несомненно волшебник, допил своё пиво.
– Мы пойдём сразу. Хотя я не вижу, что бы кандидатов было так уж много.
– Да откуда они тут? Мы сами-то случайно забрели. – Чистая правда. Хотя, в отличие от остальных, я не брела. Я вполне уверенно отдалялась от береговой линии Врат Балдура. У меня были на то свои причины, но рассказывать их своим спутникам я пока не собиралась. По крайней мере, пока не буду убеждена, что им можно доверять. Так уж вышло, что смена профессии может обойтись мне дороговато в некоторых местах и кругах. Хотя я сама не сомневалась в правильности своего выбора.
Несмотря на общую изолированность от остального мира лесами и полями на почти неделю пути, в городке, именуемом Дальнеземье, имелся весьма внушительный замок. На мой непросвещённый в этих делах взгляд, постройка была мощной, крепкой и достойной уважения. По мнению Дарвир, должна расти строго вниз. Дворфы в подавляющем большинстве предпочитали строить свои цитадели под землёй. Рассказы Дарвир всегда поражали описанием величия их огромных залов, многочисленных кузниц, в которых создавались настоящие шедевры оружия. В силу моего происхождения и врождённой необщительности я регулярно заваливала дипломатические миссии. Поэтому на подобные задания регулярно посылались наш волшебник Бартоломью и Дарвир. Пока они вели переговоры с молчаливым дворецким, я разглядывала холл замка. У хозяина этой громадины явно имелись средства на её содержание. На стенах висели красивые гобелены с изображениями батальных сцен, мебель была не из дешёвых, и не из самых дорогих и вычурных. Чувствовался вкус. Даже дворецкий вписывался в обстановку. Довольно мощного телосложения, высокий мужчина лет так пятидесяти с совершенно седыми волосами, выправкой воина и несколько суровым выражением лица. Он проводил нас наверх. По пути нам представилась возможность полюбоваться гобеленами поближе. Мысленно я оценила их стоимость как очень даже приятную, если конечно говорить о продаже полотен. Но я получила весьма строгий наказ от спутников руки не распускать. Хотя, глядя на сурового дворецкого, у меня и без того отпало желание страдать клептоманией. Такой зарядит кулаком и не поднимешься уже никогда.
Когда мы подошли к одной из дверей, дворецкий постучал и практически сразу открыл дверь. Барон кого-то принимал, но, услышав от нашего провожатого, что мы пришли по вопросу о проклятии, разрешил нам пройти. Чем мы и воспользовались. Пока наши «дипломаты» беседовали, я вполуха слушала их, попутно разглядывая незнакомцев и, как оказалось, конкурентов. Соперниками оказались двое мужчин. Один – жрец Келемвора, второй на вид простой наёмник. Служитель бога мёртвых нас несомненно напряг. Каждый хоть какие-то байки о них да слышал, и все они, мягко говоря, были мрачные. Одно было точно известно. Одни жрецы занимались подготовкой тел к погребению, чтобы уж точно не восстали как нежить. А тех, кто уже восстал, уничтожали. Какое отношение проклятый ребёнок имел к нежити, было непонятно. Впрочем, и самого ребёнка мы ещё не видели. Барт как раз подошёл к этому вопросу, и я переключилась на их беседу уже полностью.
– Нам необходимо осмотреть младенца.
– Я не пущу никого из вас без присмотра в детскую. И можете расспрашивать о чём угодно, мне скрывать нечего.
– Это хорошо, – Барт сделал шаг вперёд. – Тогда расскажите нам всё.
– Арчибальд наверно вам уже сообщил о том, как долго мы пытались завести ребёнка. Жена проходила самые разные курсы лечения. Одна из знахарок даже поселилась у нас, настолько они сдружились. Вы можете поговорить и с ней, она принимала роды у жены.
– Никаких магических способов лечения вы или ваша жена не получали?
– Только храмовое. От волшебников крупных столиц я получал лишь соболезнования и совет. Мне посоветовали отправиться в библиотеку города Эмбертаун.
– Ритуалов не проводилось?
– Мы похожи на всяких шарлатанов с котлами и куриными лапами в качестве половников?
– Нет. Определённо нет. – Барт становился всё задумчивее. Если уж он не понимал сути проблемы, то мне все эти магические штуки были всё равно что лепет блаженного.
– Пойдём. Я покажу вам детскую. Но стража будет присутствовать, и попрошу никаких подозрительных движений в сторону младенца.
И мы проследовали за бароном. Хозяин замка был примерно одного возраста с дворецким, с весьма импозантным именем, и почти так же сложён. Однако обладал более утончённым лицом. И был куда как разговорчивее.
Складывалось такое впечатление, что у столь благовоспитанной пары вообще не может быть врагов. Они никому не мешали, ни на кого не нападали. Просто у жены барона очень долго не было детей, и вполне естественно, что они обрадовались долгожданному наследнику, но когда он родился...
На вид барон фон Шлук – нормальный честный мужчина, такие живут себе и поживают, и если и наживают врагов, то только из-за своего обывательского образа жизни. Бывают такие люди, которым претит мирное существование других.
Детская была недалеко и охранялась двумя стражниками. Они же в комнату зашли следом за последним вошедшим. Ребёнок лежал в красивой колыбели, укрытой белоснежным шёлковым покрывалом, и, в принципе, был совершенно нормально сложён. За исключением сочно-зелёной чешуи, покрывавшей его тельце. Как он не заревел, видя как над ним склонилась толпа народа, непонятно.
– Ага, – протянул Барт, уже листая одну из своих книг о магии.
– Странно, что его ещё не пристукнули тайком, – шепнула я Дарвир.
– Ты слишком жестока, – был ответ.
– Вовсе нет. – Я присмотрелась к ребёнку. Нет, действительно, дитё как дитё. Но чешуя... Если долго присматриваться, она даже начинала складываться в узор.
– Может он тифлинг? – Этот вопрос уже предназначался Барту.
– А они бывают чешуйчатыми? – Волшебник осторожно попытался подцепить одну из чешуек.
– И крылатыми, самыми разными. По крайней мере я слышала.
– Сведения, более точные, чем слухи, были бы более полезны. – Чешуйка не поддавалась и пришлось оставить эту затею.
Наши потенциальные соперники на ребёнка лишь некоторое время посмотрели и, о чём-то пошептавшись, ушли задолго до того, как мы решили, что насмотрелись на чешуйчатого младенца.
Когда мы вышли из детской, стражники безмолвно заняли свои места у дверей. Арчибальд проводил нас в другую часть замка, где, по всей видимости, располагались спальни. В одной из них, на пышно убранной кровати, отдыхала баронесса. Женщина тяжело перенесла свои первые, и похоже единственные роды. И даже спустя 2 месяца после них большую часть времени проводила в постели.
– Вы тоже пришли расспросить меня о малыше? Я скажу вам то же, что и другим. Ни с кем я мужу не изменяла, и ни по каким кладбищам не шаталась.
– Мы не хотели ничего такого сказать.
– Тогда поговорите с Абби. Знахаркой, что принимала у меня роды, я очень устала.
Нам пришлось выйти.
– Какая она неприветливая, и наверняка что-то скрывает. – Буркнула я.
– Болезнь портит восприятие. Делает людей пессимистичными и даже озлобленными.
– Откуда ты знаешь, Дарвир?
– Жреческий долг предполагает, что я лучше других вижу людей.
– Эм... Ну ладно. – Пришлось сдаться. Природная недоверчивость. Почему природная? Так я же тифлинг. Вполне традиционный. Рога, хвост имеются и усердно прячутся. Первое в буйных ярко-рыжих кудряшках, второе под просторной туникой и плащом.
Дом знахарки был маленьким. Одна комната служила магазином, вторая жильём. Женщина была довольно милой толстушкой и тоже не рассказала нам ничего нового. Беременность была не то чтобы неожиданной. Чета уже потеряла надежду. Однако на протяжении всех положенных девяти месяцев всё было в полном порядке. До самого последнего момента.
– Не очень хорошее начало, – сказал Зорг, поправляя ослабевшую перевязь, на которой висел топор.
– Это с какой стороны смотреть. У нас есть уверенность, что это скорее всего проклятие, и есть зацепка в некоем Эмбертауне. – Мы шли за волшебником, уверенно направлявшимся к трактиру.
– Тогда утром решим, как будем действовать. Время к вечеру.
А Зорг прав. Я и не заметила, как время пролетело. Вышли к замку мы примерно в обеденное время. Пока беседовали, расспрашивали, осматривали младенца, уже и вечер близок.
А вечер в забегаловке этой ничем не отличался от утра. Те же люди, то же настроение, только еда не свежеприготовленная, а утренняя. Что, впрочем, не сильно расстроило. Мне было всё равно, как сильно остальные напьются под ночь, и поэтому я сразу отправилась наверх. Из окна моей комнаты открывался вид на Дальнеземье, над которым возвышалась громада замка. И зачем фон Шлуку такой огромный замок? Большой семьи у него нет. Явного присутствия всевозможной родни заметно не было. Вскоре, впрочем, мне наскучило разглядывание городка, и я завалилась спать.
Уж не знаю, когда остальные заснули и в каком состоянии, обычно они с радостью напиваются, но меня поднял грохот со стороны двери. Я не сразу сообразила, чего от меня хотят, зато когда сообразила... В критических ситуациях люди умеют действовать очень быстро. А это и была критическая ситуация. Из сбивчивых пояснений местного стражника мы смогли выцепить крупицы ценной информации. Наследник барона был этой ночью похищен. Да так ловко, что охрана ничего не заметила. Мы немедленно отправились в замок. Там нас встретили весьма напряжённый дворецкий, ещё мрачнее, чем вчера, и убивающийся от горя барон фон Шлук. Я оставила Дарвир и Барта успокаивать отца, а сама прошла в детскую. Следом за мной бесшумно прошёл Кевин. Он наш невероятно таинственный и молчаливый следопыт. Никто из нас толком не знал, кто он и откуда пришёл. Просто однажды нам потребовались услуги следопыта, и тот любезно согласился их нам оказать. Да так и прицепился к нам. Его кожаная броня идеально вписывалась в пейзаж леса и отлично выделялась в городе. Кажется, это его вообще не волновало.
Мы методично стали осматривать комнату. Следов я особенно не заметила. Колыбель как стояла так и стояла. Только полог был откинут, и сама кроватка пустовала. А вот Кевин у окна и под ним углядел следы. Судя по всему, если нам удастся вернуть ребёнка, барон перенесёт детскую с первого этажа куда-нибудь повыше. Кто-то весьма ловко прокрался через окно, украл младенца и так же вышел. Я перевесилась через подоконник и уже чётко видела явно мужские следы, в добротных сапогах. Пока Кевин предупреждал остальных, я успела пройти по следам до самого леса. Тут я сплоховала, мгновенно потеряв направление следов. Но на помощь пришёл следопыт, и под его руководством мы уверенно шли, пока я не расслышала нечто, что, в моём понимании, не должно звучать в лесу. В лесу должны петь птицы, шуршать всякие звери, но уж точно не должны читаться всякие абра-кадабры на непонятном языке. Я молча дала знак Кевину, что отправлюсь дальше одна, и углубилась в чащу. Чаща же довольно быстро кончилась, явив небольшую полянку. Зрелище, конечно, было само по себе весьма пафосное, но оно ничем хорошим не пахло. Жрец Келемвора, встретившийся нам вчера, хорошо поставленным голосом на распев что-то самозабвенно блеял над широким плоским камнем, на котором тихо лежал наследник Шлука. Его телохранитель стоял неподалёку. Пришлось быстро возвращаться к остальным. Неизвестно, конечно, сколько он так будет распевать, но и в одиночку я далеко с ребёнком точно не убегу. А вот если остальные отвлекут похитителей...
Мой план одобрили. Благодаря Кевину все смогли подобраться максимально тихо. Я же вообще сидела в засаде перед самым носом жреца. Кажется он вообще ничего не замечал. Когда келемворит занёс кинжал над ребёнком раздался окрик Дарвир.
– Стой! Зачем тебе убивать ребёнка?
– Этот ребёнок проклят от рождения. Чтобы он не вырос и не совершил великого зла, его необходимо убить. – Ответил за жреца его спутник.
– Ну зачем так сразу убивать? – Барт осторожно, по шажку, приближался. – Наверняка есть способ снять проклятие, и все будут довольны.
Но это уже не имело значения. Спутник жреца выхватил меч и молча напал на Дарвир.
Зря он это. У Дарвир был крепкий щит, к тому же воин пропустил стремительную атаку Кевина, едва не располосовавшую ему череп. Зорг же с невероятным рёвом бросился на жреца, но промахнулся. Однако это возымело действие. Мужчина потерял концентрацию, и ритуал был прерван. Когда он обернулся, на его лице застыла ярость. Но меня это уже не волновало. К тому же мне самой было жутко смотреть на перекошенную от ярости рожу полуорка. Я подхватила ребёнка на руки и просто обежала поле боя на безопасном расстоянии, остановившись только когда выбежала из леса к замку Шлука. Сомнительно было, чтобы остальные не справились с двумя людьми. Я осмотрела младенца. Менее чешуйчатым он не стал, да и вообще как-то крепковато спал. Я ведь не очень-то беспокоилась о том, растрясёт ли его, пока бежала. Где-то через десять минут, пока я, затаившись в кустах, разглядывала мелкого, из леса вышла вся честная компания.
– Судя по отсутствию крови всё прошло быстро и...
– Быстро и не безболезненно. – Срезал меня Зорг.
– Ребёнок слишком крепко спит. – Я передала младенца Дарвир.
– Его просто усыпили.
Когда мы победоносно вернулись в замок, нас встречал не только барон, но и дворецкий, и даже часть прислуги. Барон, конечно, выглядел человеком, располагающим к себе, но чтоб все его любили? Или это во мне говорит мой собственный комплекс? Мужчина буквально выхватил ребёнка из рук Дарвир. Пришлось спешно объяснять, что с младенцем всё в порядке, что скоро он проснётся, а похитители получили по заслугам. Как я и думала, детскую уже начинали переносить в башню. Туда отнесли и ребёнка, а нас собрали в уже знакомом кабинете.
– Это похищение только придало мне решительности. Караван в Эмбертаун выезжает завтра, и я хочу, чтобы вы его сопровождали. Плата будет соответствующая, плюс обещанная награда. – При этих его словах Арчибальд вынес небольшой сундучок. Однако, когда он его открыл, никто из нас не смог подавить алчных стонов. По десять тысяч на каждого. Цена действительно окупала большую часть возможных рисков.
– Мы согласны. – Голоса несколько изменились. Конечно, для барона это были не деньги, а для нас...
– Тогда готовьтесь. Караван отбывает рано утром. С вами едут Арчибальд, няня сына и сопровождение из моих солдат.
– Мы будем готовы.
Я не знаю, согласились бы мы, если бы знали чем всё закончится и во что выльется. Наверное, всё равно согласились бы.
***
Провожать нас вышла добрая половина города вместе с бароном фон Шлуком. Он долго не мог передать своего сына на руки даже няне. Как будто предчувствовал, что им не скоро выйдет встретиться, если они вообще встретятся. Он опомнился, когда рука Арчибальда легла ему на плечо.
– Пора. – Дворецкий был облачён в довольно внушительную броню, похоже предположения насчёт воинского происхождения имели под собой почву и весьма твёрдую. Мужчина преобразился до неузнаваемости. Никакого подчинения. Расставались не барон и дворецкий, а два старых друга, и один другому доверял самое ценное сокровище.
– Пора. Наконец ребёнок перекочевал в руки няни, немедленно удалившейся в крытую повозку.
Пока мы седлали лошадей и проверяли снаряжение, краем глаза мы заметили как к барону и Арчибальду подошёл человек в плаще. И не жарко ему, мелькнуло у меня в голове. Люди же переговорили о чём-то, пожали руки, и неизвестный тип направился к нашей повозке. Я подошла к Арчибальду, когда барон удалился в замок.
– Кто это к нам присоединился?
– Следопыт Уинстон Слейд. Предложил свою помощь в охране каравана.
– Не в снятии проклятия? Так просто за компанию прокатиться?
– Да.
– Ну … ладно.
Тип же совершенно невозмутимо скинул свои вещи в повозку и только потом откинул капюшон.
– Ничего так, – Вроде бы небрежно сказала я Дарвир.
– Бороды маловато и худой слишком. Как раз для тебя.
– Да брось. Я... а... ну ладно.
Мы, наконец, смогли тронуться. Утро было ясным, день обещал быть не хуже, и настроение было у всех приподнятое. Я ехала на лошади рядом с Арчибальдом и Дарвир, сидевшими на козлах повозки. Делать было нечего и я, прямо в седле, принялась точить меч, попутно прислушиваясь к окружающей обстановке. В основном переговаривались спутники, обсуждая состояние ребёнка, и возможные причины его чешуйчатости. С другой стороны повозки, рядом с Дарвир, показался Уинстон.
– Что это у тебя? – Спросил он, обкручивая поводья своей лошади вокруг луки седла. Животные вели себя смирно, и можно было не заботиться о поддержании направления.
– А? – Следопыт обращался ко мне, но я, задумавшись, не сразу поняла. Но рефлекторно плотнее прижала хвост, на случай, если он высунулся из-под одежды, и как бы случайно поворошила чёлку.
– На поясе. – Он указал именно на то место, где находился под одеждой кончик хвоста, по форме напоминавший наконечник копья. Только поменьше.
– Где? – Я с самым невинным видом показала бок. Под туникой ничего не топорщилось.
– Наверно показалось. – Он отвернулся, и я перевела дух.
– Бывает. Я проедусь вперёд, разведаю дорогу.
Я пришпорила лошадь и лёгким галопом ехала, пока наш маленький караван не пропал из виду. Дорога пролегала через мелкие рощицы, но по большей части я видела однообразное поле до самого горизонта. Изредка то тут, то там выпирали холмики, а может и курганы. Засаду на такой ровной местности стал бы устраивать только самый тупой кобольд. Так что я просто пользовалась возможностью размяться и проветрить мысли. Мы ехали в южную сторону, сторону моря. В портовый город мне заходить совсем не хотелось, а рассказывать почему, я остальным пока не собиралась. Я мысленно одёрнула себя, стряхивая неприятные воспоминания, и, развернув лошадь, поскакала обратно. На горизонте прямо перед нами начинали собираться редкие облачка. В столь прекрасно начинающееся утро к обеду они вполне могли перерасти в сильную грозу.
– Ну как? – Арчибальд, наш воин-дворецкий, успел скинуть свой нагрудник и сидел в простой рубашке, всё так же правя повозкой.
– Ничего. Поля да холмы. Всё чисто, но я думаю мы попадём в дождь, если только ветер не переменится.
Мужчина кивнул. Единственное, что не изменилось в дворецком, это его неразговорчивость.
Я переместила свою лошадь за повозку к своим.
– Гроза идёт, – бросил Кевин из-под капюшона.
– Какие-то тучки я видела на горизонте. Далеко ещё.
– Мы едем прямо в них. – Мрачно каркнул вороном наш следопыт.
Гроза встретила нас ближе к вечеру. Огромные тучи, сверху сияющие так, что слепили глаза, нависали над нами не хуже гор. Воздух, казалось, можно зачерпнуть рукой, настолько он сгустился. Не знаю даже, что давило сильнее. Духота или эта облачная громада. Дождь начался резко и неожиданно. Почти одновременно с яркой вспышкой молнии. Мы привычно начали считать, но грома так и не последовало. Впрочем, оценивать таким способом расстояние практически сразу стало бесполезным занятием. Ливень хлестал нас так, что только мысли о том, что повозка не вместит совсем всех, не давала нам попытаться спастись от хлещущих словно плети капель. Быстро стемнело. Единственным освещением были яркие вспышки молний. Но ни разу не прогремел гром. И это пугало. Я всю жизнь провела у моря и плохо ориентировалась в погоде на суше. Но ведь грозы везде одинаковы. Если есть молния, за ней всегда идёт гром.
Мы довольно быстро стали являть собой довольно жалкое зрелище. Плащи уже совершенно не спасали от воды, но капюшоны хотя бы смягчали удары крупных капель. Арчибальд, перекрикивая шум ливня, скомандовал всем высматривать убежище. Легче сказать, чем сделать. Я, несмотря на то что зрение у тифлингов существенно лучше чем у людей, не видела кроме серой пелены дождя на чёрном фоне ничего. А вот Уинстон радостным вскриком оповестил нас о том, что ему как раз удача улыбнулась. Очень даже вовремя.
Нервишки у нас уже начинали пошаливать от светопредставления. В одной из таких вспышек мы сперва разглядели, куда указывал следопыт, а проследив за его жестом, увидели какие-то развалины с полуразрушенной башней. Правда на том наше везение и закончилось. Развалины стояли на холме, и затащить фургон для наших лошадей оказалось непосильной задачей. Ноги животных утопали в грязи и постоянно скользили, к тому же они постоянно брыкались и рвали упряжь, в попытке убежать от разбушевавшейся стихии. Не то чтобы везение совсем закончилось. При ближайшем осмотре мы обнаружили небольшую пещерку. Места в ней хватило на всех. Но лошадей пришлось оставить снаружи, предварительно стреножив и привязав к фургону. Очень надеюсь, что когда этот ужасный ливень закончится, мы обнаружим животин в полном комплекте и живых.
В пещерке, по счастливой случайности, нашлись полугнилые обломки некогда, возможно, меблировки. Мы сразу пустили их на костёр. Труха горит конечно не очень хорошо, но это лучше чем ничего.
Мы устроились вокруг огня. Каждый занимался просушкой одежды, проверкой снаряжения. Женщина кормила ребёнка под бдительным присмотром Арчибальда и, как ни странно, Зорга. Полуорк, похоже, был очарован мелким, и сейчас сидел перед ним и строил ему разные гримасы, заставляя дитё если не смеяться, то издавать звуки, больше всего похожие на хихиканье. Видимо ребёнку наш здоровяк тоже нравился. Зорг конечно был полуорком, здоровенный, зеленоватый, с длинными, аж до ягодиц, серовато-желтоватыми волосами, местами переходящими в белизну. Но он и не был уродлив, как чистокровные орки. И, в отличие от многих таких полукровок вроде меня, явно не чувствовал себя ущербным.
Я переоделась в сухое и, оставив вещи сохнуть у огня, пошла осматривать наше вынужденное место ночлега. Пещера была просторной, в неверном свете огня вряд-ли люди заметили бы три двери. Одна из них была завалена, две другие заперты. Я пропустила тот момент, когда Зорг попытался нас о чём-то предупредить. Надо было очень сильно увлечься, а я именно что была увлечена вскрытием замка на одной из двери, чтобы не услышать его голос. Из небольшой щели в завале на нас хлынуло, как мне показалось, целое полчище крыс. Я слыхала о таких. Это были необычные крысы. Они были размером с крупную кошку, и их спины были усеяны длинными острыми шипами как у дикобраза. Вы можете себе представить дикобраза с длинным хвостом крысы, и кидающимся на тебя с яростью бешеной собаки? Вот такая мерзость числом в десятка два и хлынула нас серой рекой. Ну хорошо. Ручейком. Тем у кого сапоги были кожаные, эти твари прокусывали ноги почти до кости. Обладатели латных сапог отправляли крыс в короткий полёт. Я мельком увидела, как Зорг размазал одну такую ретивую тварь одним пинком. Сдохла-то она от удара ноги, но клякса на стене осталась живописная. Я такой силой не обладала, и тварь, укусившую меня за ногу, пришлось закалывать мечом. Честно говоря, больше пользы принесли пинки солдат, сопровождавших нас, Арчибальда, Зорга и, как ни странно, Барта. Волшебник, при всей своей кладези знаний, обладал ещё и недюжинным телосложением. Он, распинывая крыс, палил их заклинаниями, широким конусом огня, накрывавшим их. Пещера наполнилась сперва противным запахом палёной шерсти, затем более приятным запахом палёного мяса. Ужасные крысы кончились так же внезапно, как и начались. Няня и ребёнок были целы и невредимы, поскольку их плотным кольцом окружили солдаты во главе с Арчибальдом. Они как раз тоже были целы. А вот я и Барт были искусаны, хотя мне этот укус неудобств не доставлял. Мы выкинули тушки наружу. Желание осмотреть всю пещеру прежде, чем ложиться спать, возросло многократно. Поскольку крысы вышли из-за завала, самые сильные из нас разгребли кучи камней и обломков, а ловкие, то есть я, открыли замок двери. За дверью оказалась маленькая комнатушка с одним единственным сундуком в центре. Даже смешно как-то, подумалось мне. Заходите, берите... Если сможете. Ну конечно, на сундуке была ловушка. Снять её не составило труда, но осмотреть, что там есть, я не успела. Меня отпихнула огромная туша Зорга.
– Экий ты жадный. – Буркнула я и пошла осматривать следующую дверь. В этот момент снаружи раздался мощный раскат грома. Первый с момента начала бури.
Следующая дверь была тоже заперта. Я вполуха слышала, как Зорг похваляется чем-то найденным в том сундуке.
– Как-то жарко тут становится – прошептала я, и дворфийское фырканье было мне ответом.
– Надо было не пинать тех крыс. Они же заразные.
– А мне откуда было знать? – Замок наконец-то поддался моим «уговорам».
Я почувствовала руку Дарвир на своём плече, и мне внезапно стало легче. Всё это недолгое время подсознание упорно пыталось мне сказать, что нога у меня не просто чешется, а слегка горит. И именно в месте укуса.
– Спасибо – улыбнулась я и открыла дверь.
Комнатка не впечатлила. Такая же маленькая, только вместо сундука стояла статуя гуманоида. Даже нам со зрением тифлинга и дворфа было сложно различить более конкретные очертания камня. Я повернулась и нос к носу столкнулась с Уинстоном. Он обошёл меня и вошёл в комнату. Нет, два молчаливых следопыта это всё-таки перебор. Хотя Слейд не такой тяжёлый случай дремучести как Кевин.
От осмотра третьей двери меня отвлёк вопль следопыта. Я и Зорг влетели в комнату одновременно и увидели некую размытую, серо-чёрную харю с горящими красными глазами. Это было последним, что я помнила. Очнулась я оттого, что сижу у весьма холодящей спину каменной стены, и перед глазами маячит некая жуткая, бородатая морда. Проморгавшись, я узнала в морде лицо Дарвир и успокоилась окончательно.
– Что это было? – спросил за меня слегка дрожащим голосом Зорг. Дрожащим?
Как оказалось это была некая разновидность горгульи. Барт назвал её воргулья. Она не была каменной, но её беззвучный вопль оглушил меня и полуорка не хуже молота. Голова слегка гудела. Я осмотрела, наконец, комнату. Барт сидел на корточках над располосованной тушей воргульи, Уинстон выдирал из неё своё копьё, а Зорг протирал тряпкой меч. У статуи отсутствовала верхняя часть тела. Мы победили, и даже никто не пострадал. Во всяком случае физически. Когда я встала, ноги слегка подрагивали. Настроение портилось. Было ощущение, что дальше всё будет либо никак, либо ещё хуже.
Дальше было нечто посередине между этими понятиями. За третьей дверью был длинный узкий коридор. Весь покрытый толстым слоем пыли. Никаких следов в ней не было. Зато с потолка свисало огромное количество лохмотьев паутины. Мне, как обычно, выпало удовольствие идти впереди. Ловушек не было, но то, что я увидела в открывшемся мне по пути помещении, вызвало у меня приступ желания развернуться и потопать обратно. Просторная зала была завалена старыми и не очень костями вперемешку с ржавым оружием и железками вообще непонятного назначения. И в центре всего этого «живописного великолепия» стоял каменный стол с прикованным к нему гоблином. Гоблин был давно мёртв, и смерть его была неприглядна. В какой-то степени мне даже жаль было его. Беднягу не просто запытали, его нарезали мелкими полосками.
– Багбиры.
Я едва не подпрыгнула от голосов следопытов. Подпрыгнула, да ещё и прокомментировала вскриком я второй раскат грома, оказавшийся намного мощнее предыдущего.
– Ты это выяснил по тушке гоблина? – Я с некоторым интересом смотрела на Уинстона, внимательно таращившегося на дырку в потолке. Периодически она подсвечивалась вспышками молний снаружи.
– По следам и вон той верёвке. – Я проследила за его рукой и увидела наконец верёвку, свисающую с потолка. Ну да, я недоглядела. Зато доглядел он, все в выигрыше. Наверное.
Помещение, если его можно было так назвать, не было тупиковым. Однако, увеличивающееся число паутины начинало понемногу напрягать меня. Обычные пауки столько не наплетут. Да ещё такой плотной, что отлепить её от себя становилось всё труднее. Но паутина пошла в ответвление, а прямой путь вывел меня в тупичок. Тупик расширялся и освещался вспышками молний через пролом в потолке. В их отблесках я разглядела лежащий на полу скелет в ржавой броне, и какую-то тряпку на стене. Вроде бы гобелен. Остальные нагнали меня, и мы явили собой живописную картину: партия недоумевающих приключенцев и скелет. Уинстон нарушил композицию, пройдя вперёд. Он бесцеремонно перешагнул через скелет и уставился на «гобелен» на стене. Видимо скелету это не понравилось, потому что кости зашевелились, и он внезапно встал и поднял ржавую булаву. Уинстон быстро отбежал от скелета, насколько позволяла маленькая комнатка. А вот Зорг, наоборот, вложил в удар двуручного меча всю свою силу. Скелет лишь покачнулся. В пустых глазницах полыхали красноватые огоньки. Я стала обходить скелет, чтобы зайти ему за спину. Раздался боевой клич Дарвир. Но ожидаемого удара не последовало. Судя по заковыристым ругательствам это был промах. Однако он сыграл на руку полуорку. Зорг широко размахнулся, и мне под ноги с треском упало несколько рёбер скелета. Мне, наконец, удалось подойти, безопасно для себя, к нежити, и я полоснула мечом по нему, но это явно не имело никакого эффекта. Столько силы как у Зорга у меня не было, а моё оружие явно не годилось для истребления нежити. В этот момент в скелете образовалось три оплавленные дырки, сквозь которые можно было увидеть Бартоломью с воздетыми руками. Для этого мне пришлось немного присесть. Восхититься удобству магии мне помешал Зорг. В каком-то дюйме над моей макушкой просвистел его меч, и голова скелета покатилась по полу. Я аккуратно и медленно провела рукой по волосам, хотя там явно было всё в порядке, и выпрямилась. Огоньки в глазницах черепа блеснули и потухли. Вслед за этим рухнул и рассыпался костями скелет. В этот момент я присела снова, прикрыв голову рукой. Снаружи раздался такой раскат грома, что завибрировали кажется не только стены, но и земля под ногами. Кевин же совершенно невозмутимо поднял из груды костей меч. Рукоять-то его мы разглядели все, но в бою как-то несподручно разглядывать экипировку нападающего на тебя скелета. Меч оказался весьма неплох и тут же отправился Зоргу за спину.
На обратном пути все многозначительно уставились на меня.
– Что? Я не горю желанием лезть в логово паука, а тут явно немаленький паучок обитает. – Вспылила я, выразительно показывая на ответвление, заросшее паутиной не только на потолке, но даже на полу и местами явно закрывавшей проход целиком.
– Тогда ты бесполезна. Подытожил Уинстон.
Я хотела было ещё поспорить, но меня прервали жестом, чтобы я не шумела, и Зорг пошёл прямо в паутину. В паре мест он даже застрял, и пришлось помогать ему срезать паутину, липнущую ко всему, до чего она доставала. Мы прошли неглубоко. Просто Зорг внезапно подался назад и, яростно взревев, рубанул нечто большое и тёмное мечом. Раздался противный визг, и всё стихло. Перед нами лежал здоровенный, не меньше чем по пояс полуорку, паучище. Он встретил Зорга ударом своих лап, за что и поплатился. Его располовиненная башка истекала смрадным ихором. После этого никто не возражал «подсветить» факелом тот проход. Оттуда ничего больше не вылезло, но паутина вспыхнула и сгорела.
Мы вернулись к месту ночлега. На недоуменные взгляды Арчибальда и солдат мы лишь отмахнулись.
– Так, паук, скелет. Теперь тут точно можно ночевать.
Дворецкий хмыкнул и видимо принял наше объяснение вопля Зорга, который судя по всему слышали во всём подземном комплексе.Я же просто завалилась спать, не обращая внимание уже ни на что. Денёк выдался всё-таки насыщенный.
Наутро мы смогли полюбоваться уходящими тучами и остатками руин. Остатки башни, судя по всему, словили удар молнии, потому что теперь её вершина была обуглена и покорёжена ещё больше чем вчера. От строения, чем бы оно ни было, остались лишь эта башня и пара стен. Укрыться там было совершенно негде.
А вот лошадки порадовали нас полным комплектом. Как они пережили эту бурю, нам было непонятно, но радостно от самого факта. Фургон на месте, животные на месте, чем не радость? Мы заседлались и отправились в путь.
До перелесков мы не доехали какого-то часа. Уинстон, резво ускакавший на разведку, обрадовал нас новостью об останках разграбленного каравана на дороге.
– Засада? – Мы предусмотрительно облачались в броню.
– Скорее всего. Место удобное.
Уже подъезжая к указанному месту, мы догадались, что тут и правда пахнет засадой. Но, честно говоря, выскочившие из кустов гоблины меня ошеломили. Их было четыре, и вооружены они были маленьким арбалетиком и импровизированными копьями. Зеленомордые видимо тоже не ожидали, что следующий караван будет столь вооружён, и задали стрекача через те же кусты.
И тут я поняла, что удивляться надо дальше. Следопыты и маг с улюлюканьем и хохотом погнали коней за гоблинами. Я застыла с раскрытым ртом и поднятой рукой. Кричать им что-то вслед было уже бесполезно. Виновато покосившись на Арчибальда, я уловила краем глаза движение уже в других кустах.
Да, это был обманный манёвр. Да наши доблестные спутники купились на него как маленькие. Нас очень быстро окружила толпа из двух десятков гоблинов, ощерившихся короткими мечами и арбалетами. Зорг очень недобро ухмыльнулся, и у меня пробежали мурашки по коже. Эти зеленомордые не были столь трусливы. Нет. Они дрались яростно, кидаясь на солдат с остервенением, которое мы, возможно, зауважали бы, окажись они какой-нибудь другой расы. Я стояла на козлах фургона, отстреливая гоблинов из своего маленького арбалета, и останавливая мечом тех, кто оказался достаточно везуч, чтобы подойти ко мне вплотную. Боковым зрением я видела, как Зорг прямо на лошади таранит небольшую группу гоблинов, и его манёвр повторяет часть солдат. Другая часть видимо рассредоточилась вокруг фургона, потому что нападения со спины или с крыши фургона не наблюдалось. Обернувшись на миг, я убедилась, что и за спину мне опасаться не стоит. Мне решительно начинал нравится этот молчаливый, угрюмый дворецкий. Он стоял позади меня рядом с фургоном и косил гоблинов словно траву. А потом всё внезапно закончилось.
Из нападавших не уцелел никто, из оборонявшихся ранено оказалось четверо солдат, и один погиб. Наши «охотнички за зеленокожей дичью» вернулись как раз к моменту погребения погибшего солдата. Дарвир пришлось немедленно заняться ранеными. Наградой за их веселье им были наши укорительные взгляды. И половины пути не проехали, а из-за кое-чьего головотяпства у нас уже половина солдат ранена, и один вообще уже ничего не сможет сделать. Как оказалось, Бартоломью оказался не настолько беспечен и оставил своего фамильяра на страже рядом с нами, который сообщил ему о нападении. Но они успели ускакать достаточно далеко, чтобы подоспеть вовремя. Да и тех четверых гоблинов они всё же потрудились убить. Потратили время. Единственным утешением нам было то, что на некоторое время на этом тракте станет потише.
Мы ехали в тишине. Если не считать весело щебечущих лесных птиц. Им то всё равно, что случилось.
– Жаль ваших солдат, – Я сидела на козлах рядом с Арчибальдом.
– Он был хорошим человеком и умер достойно.
– Это верно. Как будет пролегать наш путь?
– Уже к вечеру мы приедем в портовый городок. Там сядем на корабль и поплывём вверх по течению реки. По нашим сведениям в той стороне находится Эмбертаун.
– Значит путь не такой уж далёкий. Это хорошо. Такому младенцу будет сложновато его перенести.
Он только хмыкнул.
– Мы найдём способ. Обязательно.
Арчибальд согласно кивнул.
– Хотя знаете у нас бывали случаи когда мы работали чисто из принципа.
Он вопросительно приподнял одну бровь. Ну всё-таки он кажется перегибает с неразговорчивостью, подумалось мне.
– Скорее просто видели, что нам если и заплатят, то потом помрут с голоду. Мы не сможем пойти на такое.
Мужчина только хмыкнул в ответ.
Сильно гнать не было возможности из-за раненых солдат, и портовый городок мы увидели, действительно только когда солнце коснулось краем горизонта. И облегчённо вздохнули. Там нам предстояло оставить раненых солдат на лечении в храме, а потом они бы вернулись в Дальнеземье. Ну а мы отправимся дальше по плану.
***
Городок был настолько маленький, что я не запомнила его названия. Нам повезло с поисками. Нужный нам пароход отправлялся следующим утром. В какой-то степени мне было приятно взойти на борт корабля. Но мысль о столкновении с моим прошлым не оставляла меня, несмотря на то что плыли мы не в направлении Моря Мечей, а вглубь материка.
Корабль назывался «Боннивилль» и был достижением прогресса. Колёсный пароход плыл по водам со скоростью, недоступной другим суднам. По крайней мере, по спокойным водам реки. Нас поселили в довольно приличных каютах. Арчибальд ни на шаг не отходил от няни и мелкого. Погодка была прекрасной, и мы прогуливались по палубам. Несколько раз я поймала себя на мысли, что всматриваюсь в окружающую нас местность, выискивая на водах реки знакомый мне корабль. А один раз пришлось смущённо отворачиваться, когда Арчибальд заметил моё слишком пристальное внимание. Уинстон о чём-то говорил с очень серьёзными мужчинами, один из которых являлся капитаном корабля. Шумная компания дворфов что-то так яростно обсуждала, что пришлось искать тишины и спокойствия в своей каюте. И не только мне.
В результате мы собрались все вместе только к вечеру, в столовой корабля. Нам пришлось сдвинуть два стола вместе, чтобы вся наша компания вместилась. Ужинали неторопливо, спешить-то нам действительно было некуда. До прибытия в Эмбертаун нам не удалось бы продвинуться в исследовании проблемы проклятия ребёнка. Вездесущий Уинстон наконец-то рассказал, о чём беседовал с капитаном и где весь день пропадал. Инспектор Лафеус ведёт расследование жестокого убийства в порту города, из которого мы отплыли накануне. Личность погибшего не была установлена по причине того, что тело было разорвано буквально на лоскутки. А на корабле инспектор искал возможную свидетельницу произошедшего.
– Ну, а мы здесь при чём? У нас есть своя миссия. – Я покосилась на Арчибальда, молчалив, как и всегда.
– Если тебе не интересно, молчи и жуй. – Попытался меня срезать следопыт.
– Мне тоже не интересно.
Когда мы обернулись на бас Дарвир, то увидели, что в шумной компании дворфов стало на одного больше.
– Наслаждайся круизом, Уинстон. Если что-то случится, мы подключимся, а пока послушаем, как вон та девушка играет на рояле.
Девушка действительно играла красиво. Прочувствованные романсы даже дворфов заставили на некоторое время притихнуть. В перерыве девушка ужинала, принимая цветы и комплименты. Единственные, кто не особенно реагировал на её игру (или просто не подавал виду) – это наш малыш и Арчибальд.
Тем временем мы не заметили, как стемнело. Капитан к концу ужина встал и сделал объявление, что в вечернее и ночное время прогулки по палубам желательно ограничить из-за необычно густого тумана. И пароход постарается прибыть согласно графику, нагнав упущенное благодаря туману время, когда тот рассеется.
Я пожала плечами. Туманы сильно тормозят продвижение кораблей. Если пренебречь осторожностью можно налететь на мель, риф, и повезёт если в живых останемся. А если котёл на корабле взорвётся, то найдут нас во всех окрестных лесах. По частям.
Когда мы расходились по каютам, от Дарвир тянулся след такого жутко вонючего табака, что пришлось некоторое время переводить дух на верхней палубе, жадно вдыхая свежий воздух. Туман был действительно необычайно густой. До борта я дошла на ощупь и очень мелкими шажками. Где-то на берегу реки завывали волки. Их песни разбавляли звуки натираемой матросами палубы, скрипа колёс по бортам парохода и плеска воды. Но я могла поклясться, что у меня по спине потёк ледяной пот, когда волки взвыли особенно тоскливо и близко. Я плотнее прижала хвост, спрятанный под одеждой. Назад в каюту я возвращалась бегом и почти столкнулась в проходе с Арчибальдом, судя по всему проверявшим состояние ребёнка. На его вопросительный взгляд я только сбивчиво пояснила.
– Волки... По берегу реки.
– Мы здесь, а они там.
– Да. Но всё равно жутко.
Однако, вопреки моим ожиданиям, спала я крепко. Утром нас разбудило неприятное известие. Инспектора Лафеуса, не вышедшего к завтраку, нашли мёртвым в его каюте. И матрос, нашедший его, до сих пор трясётся и невнятно бормочет.
– Теперь вам интересно его расследование? – Уинстон вёл нас к каюте инспектора.
– Теперь да. И, надеюсь, ты расскажешь нам подробности, ведь это ты с ним вчера весь день пропадал. – Барт шёл следом за ним, поглаживая свою летучую мышь. А уж за ними подтянулись и остальные.
– Он ищет... искал свидетельницу убийства в порту. У него на примете было около двенадцати женщин. И мы их опрашивали, но ничего определённого не добились. А теперь вот и сам инспектор мёртв.
Пока мы это обсуждали, мы подошли к каюте Лафеуса. Собственно о ней я узнала за несколько метров по запаху крови. Вот только мы не ожидали того, что увидели. Лично я не смотрела. Я выблёвывала свой завтрак за углом, под сочувственными взглядами друзей и матросов. Говоря кратко, от инспектора осталась только рука, сжатая в кулак. В кулаке внимательный Уинстон нашёл вырванный клок бурых волос. Сам инспектор же был черноволосый, насколько нам вспомнилось. Только теперь это выяснить было сложнее, ибо Лафеуса размазало тонким слоем останков и внутренностей по всей его каюте. Пока я отходила, к нам присоединился капитан. Его заковыристые ругательства несколько отвлекли меня. Несколько я даже взяла на заметку, чтобы запомнить.
Уже на свежем воздухе мы вместе с капитаном наблюдали за клубящимся туманом.
– Значит так. С этого момента поодиночке не ходить. Комендантский час я уже объявил, сообщаю и вам. Каюту опечатывают. Вы люди привычные к смерти, наёмники как никак. К вам у меня будет просьба.
– Догадываюсь. – Барт стоял скрестив руки на груди, – Мы заперты на корабле, в густейшем тумане, что я когда-либо видел, и в наших интересах и в интересах нашей миссии будет найти убийцу как можно скорее, и при этом выжить самим.
– Именно.
– Свидетелей не было?
– Нет. Судя по всему, это произошло, когда все были в столовой, на завтраке. Другого момента у убийцы не было.
– Боюсь, что единственное, что я могу предложить, это наблюдение за всеми на корабле, до тех пор, пока тот, кто это сделал, не проявит себя ещё раз. – Кислая мина следопыта говорила, что никаких зацепок, кроме клока шерсти или волос у нас нет.
Около половины дня у нас ушло на то, чтобы опросить пассажиров корабля. И толку это не принесло никакого. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. За ужином мы отметили, что обстановка медленно, но уверенно накаляется. Отчасти этому способствовала игра Антуанетты. Сегодня она играла жёстко, экспрессивно. Художники всегда тонко чувствуют настроение вокруг них. А обстановка была самое то: туман, непроницаемый словно молоко, убийство не просто жестокое, ужасающее, и корабль, сойти с которого у нас нет возможности из-за тумана, а потому мы заперты в ловушке. Несмотря на это, труппа актёров, в перерыве между игрой Антуанетты, сумела развлечь публику и разбавить накал. Однако, один из актёров весьма нелестно отозвался об игре девушки, чем явно обидел её. Антуанетта убежала из зала и вернулась только к концу ужина. Изрядно заплаканная. Наш Уинстон не мог не утешить талантливую красавицу. Пока он этим занимался, мы доужинали и уже собирались разойтись по каютам, как нас остановил капитан. Сделал он это весьма предусмотрительно. Не на виду у пассажиров.
– Произошло ещё одно убийство, – Без предисловий начал он, – пойдём.
Мы посмотрели на Арчибальда. Он кивнул и пошёл провожать няню до каюты. Всё это время он не убирал руки с рукояти меча, который с первого убийства всегда носил с собой. Хотя, чем это могло помочь против того, кто размазал Лафеуса по каюте тонким слоем, мне представить было очень сложно.
Капитан привёл нас к каютам, где расположилась труппа актёров. Неподалёку навзрыд рыдала одна из актрис. Судя по всему, это она обнаружила труп. А трупа собственно и не было. Картина с каютой инспектора повторилась, только на этот раз не осталось вообще ни одного целого куска тела. В этот раз я продержалась чуть дольше, прежде чем ужин покинул меня. Уинстон и Барт занялись расспросами погибшего. Правда расспросить толком не удалось. Дарвир что-то померещилось, и все убежали на верхнюю палубу. Мне пришлось догонять их по мере своих оставшихся сил, хотя меня то и дело тянуло блевать.
Я успела только к развязке. Слух Дарвир не подвёл. На верхней палубе вопил матрос, на которого набросилась собака. Её остывающая тушка валялась на лестнице. Собака была обычная, чёрная и крупная. Однако ну совершенно не оставляла впечатления существа, способного раскатать человека тонким слоем по стенам. Я осмотрелась, насколько позволял туман. Но ничего необычного не увидела. Если вообще реально в таком молоке что-то увидеть. Матрос, получающий первую помощь от Дарвир, сбивчиво рассказывал капитану и остальным о том, что случилось.
– Да говорю вам. Мыл палубу, никого не трогал. Да и не было тут никого. И вдруг вылетает она на меня. Как в ногу вцепится, во! – И предъявил наполовину перевязанную ногу.
Уинстон и Кевин осматривали труп собаки. Им периодически мешал безутешный хозяин животного. Как оказалось, псина была породистая и весьма дорогая.
– А где вы её держали? – Вклинился Кевин в рыдания мужчины.
– В клетке. Я каждый день её проверяю.
– В каюте?
– Вы с ума сошли? В трюме, разумеется.
Мы отправились туда. Клетка была заперта. Та часть, которая была вырвана с петлями. Но замок висел. Хороший такой. Целенький.
– Сильная у вас собачка – усмехнулся Кевин.
Хозяин собаки завёлся по новой, и на этот раз его увели в каюту.
– Что думаете? – спросила я, подняв и повертев в руках одну из выломанных железок.
– Это либо весьма необычная собака либо...
– Либо кто? – переспросила я Кевина.
– Либо оборотень – следопыты переглянулись. А я подумала, что лучше бы молчала, может и не накликала бы.
– Так они же не в собак превращаются? – Спросила я вслух.
– А кто их знает? Может и в собак могут. – Иногда Кевин становился порядком разговорчивым.
– Если это оборотень у нас серьёзные проблемы. Они же вроде укусами заражают? Разве нет? Честное слово, тогда я ничего не знала об этом. И потому заумный видок следопытов начинал меня нервировать.
– Разве да. – Жёстко ответил мне Уинстон.
– Надо сообщить остальным и «обрадовать» капитана. – Сказал более дружелюбно Кевин.
– У нас уже есть один укушенный кстати. Мне за ним последить?
– Валяй.
На том и порешили. Пока остальные занимались расследованием, я следила за неудачливым матросом. Примерно до обеда я держалась неподалёку от него. Пока он не зашёл в машинное отделение. Неприятное место. Проходы узкие, спрятаться негде. Да и я видимо сплоховала, задумалась. Из задумчивости меня выдернул букет цветов, невесть как взявшийся на корабле. Не иначе как из столовки стянул. А букет протягивал именно тот укушенный матрос. Немного поразмышляв, я решила, что была не была. Девушка я или нет?
Судя по всему, я плохая. Испорченная моей кровью. Хвоста и рогов он не заметил, но к ужину я опоздала. И под укоризненным тоном Уинстона "Ну зачем так-то следить?" поправляла волосы и одежду. Особенно укоризненно, даже наверное неприязненно, смотрел Арчибальд.
– Шерстью не оброс. – Это единственное, что я смогла сказать перед тем как окончательно покраснела. Учитывая общую рыжину волос, смотрелось наверное смешно, ибо все подтрунивали надо мной очень долго.
Однако... Хо-хо! Во время перерыва, который делала Антуанетта, чтобы перекусить, уже и сам Уинстон присел к ней за стол. Ну прямо романтика. Корабль, туман, ужасная смерть от, возможно, когтей оборотня, и любовь к прекрасной талантливой певичке-пианистке.
Но, судя по всему, у нас такая особенная аура. Ужин внезапно прервался душераздирающим воплем из-за кулис небольшой сцены, на которой собственно выступала труппа, и теперь стоял рояль. Мы бросились туда. За кулисами лежал в луже крови один из матросов и орал, глядя в проход. Там было ещё одно тело, и на этот раз уйти незамеченным убийце не удалось. Мужчина, хоть и весьма сильно заикался, смог сообщить нам, что услышал возню в подсобке и пошёл посмотреть. И тут на него выскочила огромная бурая зверюга и, укусив его за ногу, убежала прочь. Куда она побежала, мы и так видели. И наши следопыты уже неслись ей вдогонку, но вернулись ни с чем. След крови потерялся в тумане на палубе. В этот раз я не стала разглядывать труп. Я пошла по тому пути, который прошли следопыты. Они же, потеряв след, тоже более тщательно обследовали свой путь. Я нагнала их в коридоре. Они, с видом заговорщиков, занимались подслушиванием спора эконома с... Антуанеттой. И её истеричный тон был как-то не очень похож на кроткую пианистку, которую мы видели за ужином.
– Вы же только что сдали мне его на хранение?
– Ну и что? А теперь я требую его обратно!
– Да хоть в лепёшку расшибитесь. До утра я ничего никому не выдам.
Дверь хлопнула, и мы услышали, как девушка быстро удаляется. Надеюсь в свою каюту.
Я выразительно посмотрела на Уинстона.
– Ты же весь вечер около неё увивался.
– Я отвёл её в каюту и проследил, чтобы она заперлась. – Начал было оправдываться он.
– Ну так она отперлась, вопреки приказу капитана, и гуляет. Хоть ночуй у неё, мне всё равно.
– Ты о чём это? Я конечно весьма не против, но...
– Да подозрительно всё это, – прервала я его, – да и жаль будет, если её также как Лафеуса раскатают по стенам.
– Ладно. Если что, вы знаете, где меня искать.
– Ну, а я предлагаю сходить за капитаном и остальными. – Прервал тишину, образовавшуюся после того как удалился и Уинстон, Кевин.
На это у нас ушло около получаса. Эконом уже успел благополучно заснуть и потому, когда мы увидели приоткрытую дверь, хотя ясно помнили как он запирался, мы предположив худшее, вломились в каюту. Однако мужчина был жив-живёхонек, и весьма недоволен.
– Капитан! При всём к вам уважении, но будет мне покой или нет? То взбалмошная девица не может определиться с хранением подвески, то теперь вламываются, словно грабители какие, посреди ночи.
– Какой такой подвески? – ловко вклинился Барт
– Можно нам на неё взглянуть?
Эконом непонимающе посмотрел на капитана. Тот кивнул.
Подвеска оказалась амулетом. Из тех, в которые вкладывают прядки волос или портретики любимых. В этом было два портретика. С них на нас смотрели... Две Антуанетты. Только платья на них были разные, и выражение лица на одном из портретиков было неуловимо жёстче.
– Их две, – мой шёпот был, наверное, подобен тому, как если бы я сказала в полный голос. Тишина, окружившая нас, была такой, что можно было бы, при желании, услышать мысли окружающих.
– Неплохо бы поговорить с ней, или даже с ними.
Барт решительно направился к каюте Антуанетты, сжимая в руке медальон. Но поговорить с девушкой мы не успели. Едва Уинстон открыл нам дверь, как с верхней палубы донёсся жуткий вой. Мы бросились наружу. До нас донёсся крик Слейда, бегущего за нами и предупреждающего Антуанетту об опасности. Снаружи всё также клубился туман. Видимость была практически нулевая. Мы более менее видели вытянутые руки с оружием наготове и свои фонари, не очень сильно разгонявшие туманную мглу. Внезапно Уинстон позади нас вскрикнул от боли.
– Эта зверюга цапнула меня!
– Где она? – Хором спросили мы.
– Не знаю! Наскочила сзади.
Мы прислушивались, но слышали только плеск волн за бортом и своё дыхание. Я осторожно двинулась по палубе, не обращая внимания на предостерегающее шипение Барта. Туман, казалось, поглощал свет от фонаря. И тут я увидела его. Или её. Но слишком поздно. Зверюга довольно-таки больно грызнула меня за ногу, прокусив сапог, и скрылась в тумане. Огромный буро-чёрный волчара. От вскрика я не удержалась, но и мечом полоснула только туман. Даже шерсти не задела.
– Ты как? – донёсся крик Дарвир.
– Нормально! Это волк. Огромный, буро-чёрный.
Мы снова слушали. Плеск волн,своё дыхание, даже сердцебиение.
Барт сумел его выявить. Волк вцепился и в его ногу. Судя по всему тварь ставила целью искусать нас. Если это оборотень, то это весьма резонно. Но волшебник нарушил планы твари. С его рук сорвался конус огня, и волк, взвыв, отскочил от него, не успев прокусить обувь. Он действительно был существенно крупнее обычных волков. Вот только полюбоваться им он нам не дал, кинувшись на нас с уже более понятной целью. Убить нас. Зверь прыгнул на Барта. Несмотря на свою грузность, волшебник зачастую проявлял чудеса ловкости. Как в этот раз. Он ловко увернулся от волка, и тот лишь заскрежетал когтями по палубе. Однако он оказался ближе ко мне и Кевину. Мы рубанули, не задумываясь. Увернувшись от моего короткого меча, зверь, однако, не сумел уйти от клинка следопыта. Удар пришёлся вскользь, и явно вреда не нанёс. Зверюга снова скрылась в тумане. Мы скучились в свете наших фонарей, прикрывая друг другу спины. Барт услышал его первым. Заклинание слетело с его рук сине-фиолетовыми стрелками, и прожгло шкуру волка. Завизжал он, честно говоря, оглушительно. И скрылся в тумане снова. В воздухе ощутимо воняло палёной шерстью.
– Тварь! Нет бы сразиться как положено. – Прогудел Зорг.
Он-то его и учуял. Не знаю как остальные, я сама толком не успела ничего заметить. Просто двуруч Зорга описал дугу, и по реке разлился такой визг, что с берега ответили, наверное, все волки этих мест. Зверь грузно упал на палубу, но был ещё жив. До тех пор, пока Уинстон не пригвоздил его сразу двумя из своих копий. Весь бой занял не более десяти минут, но нам показалось, что прошло существенно больше времени. Внезапно туша волка начала оплывать. Изменяться, принимая очертания человеческого тела.
– Ивонна! – Крик за нашими спинами кажется, даже заставил туман отступить. В проёме двери стояла бледная как полотно Антуанетта. Мы посмотрели на труп оборотня. Это была наша кроткая пианистка. И в дверях стояла наша кроткая пианистка. И опять времени на раздумья у нас не осталось. Антуанетту скрутил болезненный спазм, а на её сгорбившейся спине, из под расползающейся одежды, начали проглядывать розетки шерсти.
– Оборотень!
Взревел Зорг, и одним ударом прекратил мучительную трансформацию девушки. И в этот момент волчий хор разнёсся по кораблю. Я не солгу, если скажу, что коленки у меня затряслись.
– Скольких же она перекусала?
– Какая разница, рыжая? Что делать будем?
Капитан, в бою не участвовавший, решительно взялся за сбор людей. Паника была впечатляющая. И даже в ней мы умудрялись проверять пассажиров на предмет укусов. О том, что двое из нас тоже укушены оборотнем, мы как-то подзабыли в общей суматохе. Зато никто из нас не сумел позабыть о своих вещах.
Когда оставалось совсем немного пассажиров, и большую часть составляли мы, капитан предложил уничтожить всех оборотней разом. Собственно перегрев котёл, и тем самым вызвав мощный взрыв.
– Но кто это сделает?
Шанса спастись при таком раскладе не очень много.
– А я и сделаю. – Капитан, надо отдать ему должное, не колебался ни мгновения.
Остатки эвакуации легли на наши плечи. Арчибальд привёл няню, когда оставалась последняя шлюпка. Для нас и капитана. Его меч был в крови, но женщина и ребёнок были невредимы. Капитан нагнал нас следом за ними.
– Уходим. – Коротко скомандовал Арчибальд.
Мы погрузились и приналегли на вёсла. Отплывая, мы видели как запылал «Боннивилль». Как заметались оставленные пассажиры, не успевшие спастись, как кидались на них оборотни. Это была настоящая агония парохода, и финальным аккордом был оглушительный взрыв, отбросивший нас ещё дальше от себя, и колесо пролетевшее между шлюпок чудом не снеся ни одной, и потухшее гораздо дальше в водах реки. В отсвете взрыва я заметила, как Арчибальд держится рукой за бок, и сквозь его пальцы сочится кровь.
– Арчибальд! – Я бросилась к нему.
Он был не просто ранен. Он был укушен. Как я и Уинстон. Мы не стали поднимать панику. Жреческие заклинания Дарвир остановили кровь, и срастили плоть. Другим людям об этом знать не за чем.
Ну, а нам можно было начинать молиться.
Я ждала их в трактире уже полчаса, когда они мрачной, разношёрстной толпой ввалились внутрь. Мы договаривались встретиться тут, когда каждый нагуляется по рынку и насобирает информации. Хотя, если честно, я видела, что тут ловить нечего. Во всяком случае на рынке. Место мало сказать глухое. Интересно было, за какие прегрешения местного барона сослали в такую глухомань. Хотя, может он просто любил уединённый образ жизни?
Разношёрстная толпа состояла из двух людей, дворфа и полуорка.
– Ну и как? – Мне действительно было интересно, насколько всё прошло плохо и скучно.
– Если ты про закупку, то никак. А если ты про работу, то есть что-то. – Дворф шумно прихлёбывал из своей кружки.
– Что-то? – Я, скучая, пощипывала сыр.
– У местного барона недавно родился сын, и вроде как на нём висит проклятие. Любой, кто сможет помочь в этом деле, получит крупное вознаграждение. – Вступил в разговор человек в мантии.
Всегда так. Дарвир, как и положено дворфам, говорит кратко, и не всегда была понятна суть сказанного, ввиду отсутствия подробностей. Мы знакомы не так давно, но я успела привыкнуть. Человек в мантии, несомненно волшебник, допил своё пиво.
– Мы пойдём сразу. Хотя я не вижу, что бы кандидатов было так уж много.
– Да откуда они тут? Мы сами-то случайно забрели. – Чистая правда. Хотя, в отличие от остальных, я не брела. Я вполне уверенно отдалялась от береговой линии Врат Балдура. У меня были на то свои причины, но рассказывать их своим спутникам я пока не собиралась. По крайней мере, пока не буду убеждена, что им можно доверять. Так уж вышло, что смена профессии может обойтись мне дороговато в некоторых местах и кругах. Хотя я сама не сомневалась в правильности своего выбора.
Несмотря на общую изолированность от остального мира лесами и полями на почти неделю пути, в городке, именуемом Дальнеземье, имелся весьма внушительный замок. На мой непросвещённый в этих делах взгляд, постройка была мощной, крепкой и достойной уважения. По мнению Дарвир, должна расти строго вниз. Дворфы в подавляющем большинстве предпочитали строить свои цитадели под землёй. Рассказы Дарвир всегда поражали описанием величия их огромных залов, многочисленных кузниц, в которых создавались настоящие шедевры оружия. В силу моего происхождения и врождённой необщительности я регулярно заваливала дипломатические миссии. Поэтому на подобные задания регулярно посылались наш волшебник Бартоломью и Дарвир. Пока они вели переговоры с молчаливым дворецким, я разглядывала холл замка. У хозяина этой громадины явно имелись средства на её содержание. На стенах висели красивые гобелены с изображениями батальных сцен, мебель была не из дешёвых, и не из самых дорогих и вычурных. Чувствовался вкус. Даже дворецкий вписывался в обстановку. Довольно мощного телосложения, высокий мужчина лет так пятидесяти с совершенно седыми волосами, выправкой воина и несколько суровым выражением лица. Он проводил нас наверх. По пути нам представилась возможность полюбоваться гобеленами поближе. Мысленно я оценила их стоимость как очень даже приятную, если конечно говорить о продаже полотен. Но я получила весьма строгий наказ от спутников руки не распускать. Хотя, глядя на сурового дворецкого, у меня и без того отпало желание страдать клептоманией. Такой зарядит кулаком и не поднимешься уже никогда.
Когда мы подошли к одной из дверей, дворецкий постучал и практически сразу открыл дверь. Барон кого-то принимал, но, услышав от нашего провожатого, что мы пришли по вопросу о проклятии, разрешил нам пройти. Чем мы и воспользовались. Пока наши «дипломаты» беседовали, я вполуха слушала их, попутно разглядывая незнакомцев и, как оказалось, конкурентов. Соперниками оказались двое мужчин. Один – жрец Келемвора, второй на вид простой наёмник. Служитель бога мёртвых нас несомненно напряг. Каждый хоть какие-то байки о них да слышал, и все они, мягко говоря, были мрачные. Одно было точно известно. Одни жрецы занимались подготовкой тел к погребению, чтобы уж точно не восстали как нежить. А тех, кто уже восстал, уничтожали. Какое отношение проклятый ребёнок имел к нежити, было непонятно. Впрочем, и самого ребёнка мы ещё не видели. Барт как раз подошёл к этому вопросу, и я переключилась на их беседу уже полностью.
– Нам необходимо осмотреть младенца.
– Я не пущу никого из вас без присмотра в детскую. И можете расспрашивать о чём угодно, мне скрывать нечего.
– Это хорошо, – Барт сделал шаг вперёд. – Тогда расскажите нам всё.
– Арчибальд наверно вам уже сообщил о том, как долго мы пытались завести ребёнка. Жена проходила самые разные курсы лечения. Одна из знахарок даже поселилась у нас, настолько они сдружились. Вы можете поговорить и с ней, она принимала роды у жены.
– Никаких магических способов лечения вы или ваша жена не получали?
– Только храмовое. От волшебников крупных столиц я получал лишь соболезнования и совет. Мне посоветовали отправиться в библиотеку города Эмбертаун.
– Ритуалов не проводилось?
– Мы похожи на всяких шарлатанов с котлами и куриными лапами в качестве половников?
– Нет. Определённо нет. – Барт становился всё задумчивее. Если уж он не понимал сути проблемы, то мне все эти магические штуки были всё равно что лепет блаженного.
– Пойдём. Я покажу вам детскую. Но стража будет присутствовать, и попрошу никаких подозрительных движений в сторону младенца.
И мы проследовали за бароном. Хозяин замка был примерно одного возраста с дворецким, с весьма импозантным именем, и почти так же сложён. Однако обладал более утончённым лицом. И был куда как разговорчивее.
Складывалось такое впечатление, что у столь благовоспитанной пары вообще не может быть врагов. Они никому не мешали, ни на кого не нападали. Просто у жены барона очень долго не было детей, и вполне естественно, что они обрадовались долгожданному наследнику, но когда он родился...
На вид барон фон Шлук – нормальный честный мужчина, такие живут себе и поживают, и если и наживают врагов, то только из-за своего обывательского образа жизни. Бывают такие люди, которым претит мирное существование других.
Детская была недалеко и охранялась двумя стражниками. Они же в комнату зашли следом за последним вошедшим. Ребёнок лежал в красивой колыбели, укрытой белоснежным шёлковым покрывалом, и, в принципе, был совершенно нормально сложён. За исключением сочно-зелёной чешуи, покрывавшей его тельце. Как он не заревел, видя как над ним склонилась толпа народа, непонятно.
– Ага, – протянул Барт, уже листая одну из своих книг о магии.
– Странно, что его ещё не пристукнули тайком, – шепнула я Дарвир.
– Ты слишком жестока, – был ответ.
– Вовсе нет. – Я присмотрелась к ребёнку. Нет, действительно, дитё как дитё. Но чешуя... Если долго присматриваться, она даже начинала складываться в узор.
– Может он тифлинг? – Этот вопрос уже предназначался Барту.
– А они бывают чешуйчатыми? – Волшебник осторожно попытался подцепить одну из чешуек.
– И крылатыми, самыми разными. По крайней мере я слышала.
– Сведения, более точные, чем слухи, были бы более полезны. – Чешуйка не поддавалась и пришлось оставить эту затею.
Наши потенциальные соперники на ребёнка лишь некоторое время посмотрели и, о чём-то пошептавшись, ушли задолго до того, как мы решили, что насмотрелись на чешуйчатого младенца.
Когда мы вышли из детской, стражники безмолвно заняли свои места у дверей. Арчибальд проводил нас в другую часть замка, где, по всей видимости, располагались спальни. В одной из них, на пышно убранной кровати, отдыхала баронесса. Женщина тяжело перенесла свои первые, и похоже единственные роды. И даже спустя 2 месяца после них большую часть времени проводила в постели.
– Вы тоже пришли расспросить меня о малыше? Я скажу вам то же, что и другим. Ни с кем я мужу не изменяла, и ни по каким кладбищам не шаталась.
– Мы не хотели ничего такого сказать.
– Тогда поговорите с Абби. Знахаркой, что принимала у меня роды, я очень устала.
Нам пришлось выйти.
– Какая она неприветливая, и наверняка что-то скрывает. – Буркнула я.
– Болезнь портит восприятие. Делает людей пессимистичными и даже озлобленными.
– Откуда ты знаешь, Дарвир?
– Жреческий долг предполагает, что я лучше других вижу людей.
– Эм... Ну ладно. – Пришлось сдаться. Природная недоверчивость. Почему природная? Так я же тифлинг. Вполне традиционный. Рога, хвост имеются и усердно прячутся. Первое в буйных ярко-рыжих кудряшках, второе под просторной туникой и плащом.
Дом знахарки был маленьким. Одна комната служила магазином, вторая жильём. Женщина была довольно милой толстушкой и тоже не рассказала нам ничего нового. Беременность была не то чтобы неожиданной. Чета уже потеряла надежду. Однако на протяжении всех положенных девяти месяцев всё было в полном порядке. До самого последнего момента.
– Не очень хорошее начало, – сказал Зорг, поправляя ослабевшую перевязь, на которой висел топор.
– Это с какой стороны смотреть. У нас есть уверенность, что это скорее всего проклятие, и есть зацепка в некоем Эмбертауне. – Мы шли за волшебником, уверенно направлявшимся к трактиру.
– Тогда утром решим, как будем действовать. Время к вечеру.
А Зорг прав. Я и не заметила, как время пролетело. Вышли к замку мы примерно в обеденное время. Пока беседовали, расспрашивали, осматривали младенца, уже и вечер близок.
А вечер в забегаловке этой ничем не отличался от утра. Те же люди, то же настроение, только еда не свежеприготовленная, а утренняя. Что, впрочем, не сильно расстроило. Мне было всё равно, как сильно остальные напьются под ночь, и поэтому я сразу отправилась наверх. Из окна моей комнаты открывался вид на Дальнеземье, над которым возвышалась громада замка. И зачем фон Шлуку такой огромный замок? Большой семьи у него нет. Явного присутствия всевозможной родни заметно не было. Вскоре, впрочем, мне наскучило разглядывание городка, и я завалилась спать.
Уж не знаю, когда остальные заснули и в каком состоянии, обычно они с радостью напиваются, но меня поднял грохот со стороны двери. Я не сразу сообразила, чего от меня хотят, зато когда сообразила... В критических ситуациях люди умеют действовать очень быстро. А это и была критическая ситуация. Из сбивчивых пояснений местного стражника мы смогли выцепить крупицы ценной информации. Наследник барона был этой ночью похищен. Да так ловко, что охрана ничего не заметила. Мы немедленно отправились в замок. Там нас встретили весьма напряжённый дворецкий, ещё мрачнее, чем вчера, и убивающийся от горя барон фон Шлук. Я оставила Дарвир и Барта успокаивать отца, а сама прошла в детскую. Следом за мной бесшумно прошёл Кевин. Он наш невероятно таинственный и молчаливый следопыт. Никто из нас толком не знал, кто он и откуда пришёл. Просто однажды нам потребовались услуги следопыта, и тот любезно согласился их нам оказать. Да так и прицепился к нам. Его кожаная броня идеально вписывалась в пейзаж леса и отлично выделялась в городе. Кажется, это его вообще не волновало.
Мы методично стали осматривать комнату. Следов я особенно не заметила. Колыбель как стояла так и стояла. Только полог был откинут, и сама кроватка пустовала. А вот Кевин у окна и под ним углядел следы. Судя по всему, если нам удастся вернуть ребёнка, барон перенесёт детскую с первого этажа куда-нибудь повыше. Кто-то весьма ловко прокрался через окно, украл младенца и так же вышел. Я перевесилась через подоконник и уже чётко видела явно мужские следы, в добротных сапогах. Пока Кевин предупреждал остальных, я успела пройти по следам до самого леса. Тут я сплоховала, мгновенно потеряв направление следов. Но на помощь пришёл следопыт, и под его руководством мы уверенно шли, пока я не расслышала нечто, что, в моём понимании, не должно звучать в лесу. В лесу должны петь птицы, шуршать всякие звери, но уж точно не должны читаться всякие абра-кадабры на непонятном языке. Я молча дала знак Кевину, что отправлюсь дальше одна, и углубилась в чащу. Чаща же довольно быстро кончилась, явив небольшую полянку. Зрелище, конечно, было само по себе весьма пафосное, но оно ничем хорошим не пахло. Жрец Келемвора, встретившийся нам вчера, хорошо поставленным голосом на распев что-то самозабвенно блеял над широким плоским камнем, на котором тихо лежал наследник Шлука. Его телохранитель стоял неподалёку. Пришлось быстро возвращаться к остальным. Неизвестно, конечно, сколько он так будет распевать, но и в одиночку я далеко с ребёнком точно не убегу. А вот если остальные отвлекут похитителей...
Мой план одобрили. Благодаря Кевину все смогли подобраться максимально тихо. Я же вообще сидела в засаде перед самым носом жреца. Кажется он вообще ничего не замечал. Когда келемворит занёс кинжал над ребёнком раздался окрик Дарвир.
– Стой! Зачем тебе убивать ребёнка?
– Этот ребёнок проклят от рождения. Чтобы он не вырос и не совершил великого зла, его необходимо убить. – Ответил за жреца его спутник.
– Ну зачем так сразу убивать? – Барт осторожно, по шажку, приближался. – Наверняка есть способ снять проклятие, и все будут довольны.
Но это уже не имело значения. Спутник жреца выхватил меч и молча напал на Дарвир.
Зря он это. У Дарвир был крепкий щит, к тому же воин пропустил стремительную атаку Кевина, едва не располосовавшую ему череп. Зорг же с невероятным рёвом бросился на жреца, но промахнулся. Однако это возымело действие. Мужчина потерял концентрацию, и ритуал был прерван. Когда он обернулся, на его лице застыла ярость. Но меня это уже не волновало. К тому же мне самой было жутко смотреть на перекошенную от ярости рожу полуорка. Я подхватила ребёнка на руки и просто обежала поле боя на безопасном расстоянии, остановившись только когда выбежала из леса к замку Шлука. Сомнительно было, чтобы остальные не справились с двумя людьми. Я осмотрела младенца. Менее чешуйчатым он не стал, да и вообще как-то крепковато спал. Я ведь не очень-то беспокоилась о том, растрясёт ли его, пока бежала. Где-то через десять минут, пока я, затаившись в кустах, разглядывала мелкого, из леса вышла вся честная компания.
– Судя по отсутствию крови всё прошло быстро и...
– Быстро и не безболезненно. – Срезал меня Зорг.
– Ребёнок слишком крепко спит. – Я передала младенца Дарвир.
– Его просто усыпили.
Когда мы победоносно вернулись в замок, нас встречал не только барон, но и дворецкий, и даже часть прислуги. Барон, конечно, выглядел человеком, располагающим к себе, но чтоб все его любили? Или это во мне говорит мой собственный комплекс? Мужчина буквально выхватил ребёнка из рук Дарвир. Пришлось спешно объяснять, что с младенцем всё в порядке, что скоро он проснётся, а похитители получили по заслугам. Как я и думала, детскую уже начинали переносить в башню. Туда отнесли и ребёнка, а нас собрали в уже знакомом кабинете.
– Это похищение только придало мне решительности. Караван в Эмбертаун выезжает завтра, и я хочу, чтобы вы его сопровождали. Плата будет соответствующая, плюс обещанная награда. – При этих его словах Арчибальд вынес небольшой сундучок. Однако, когда он его открыл, никто из нас не смог подавить алчных стонов. По десять тысяч на каждого. Цена действительно окупала большую часть возможных рисков.
– Мы согласны. – Голоса несколько изменились. Конечно, для барона это были не деньги, а для нас...
– Тогда готовьтесь. Караван отбывает рано утром. С вами едут Арчибальд, няня сына и сопровождение из моих солдат.
– Мы будем готовы.
Я не знаю, согласились бы мы, если бы знали чем всё закончится и во что выльется. Наверное, всё равно согласились бы.
***
Провожать нас вышла добрая половина города вместе с бароном фон Шлуком. Он долго не мог передать своего сына на руки даже няне. Как будто предчувствовал, что им не скоро выйдет встретиться, если они вообще встретятся. Он опомнился, когда рука Арчибальда легла ему на плечо.
– Пора. – Дворецкий был облачён в довольно внушительную броню, похоже предположения насчёт воинского происхождения имели под собой почву и весьма твёрдую. Мужчина преобразился до неузнаваемости. Никакого подчинения. Расставались не барон и дворецкий, а два старых друга, и один другому доверял самое ценное сокровище.
– Пора. Наконец ребёнок перекочевал в руки няни, немедленно удалившейся в крытую повозку.
Пока мы седлали лошадей и проверяли снаряжение, краем глаза мы заметили как к барону и Арчибальду подошёл человек в плаще. И не жарко ему, мелькнуло у меня в голове. Люди же переговорили о чём-то, пожали руки, и неизвестный тип направился к нашей повозке. Я подошла к Арчибальду, когда барон удалился в замок.
– Кто это к нам присоединился?
– Следопыт Уинстон Слейд. Предложил свою помощь в охране каравана.
– Не в снятии проклятия? Так просто за компанию прокатиться?
– Да.
– Ну … ладно.
Тип же совершенно невозмутимо скинул свои вещи в повозку и только потом откинул капюшон.
– Ничего так, – Вроде бы небрежно сказала я Дарвир.
– Бороды маловато и худой слишком. Как раз для тебя.
– Да брось. Я... а... ну ладно.
Мы, наконец, смогли тронуться. Утро было ясным, день обещал быть не хуже, и настроение было у всех приподнятое. Я ехала на лошади рядом с Арчибальдом и Дарвир, сидевшими на козлах повозки. Делать было нечего и я, прямо в седле, принялась точить меч, попутно прислушиваясь к окружающей обстановке. В основном переговаривались спутники, обсуждая состояние ребёнка, и возможные причины его чешуйчатости. С другой стороны повозки, рядом с Дарвир, показался Уинстон.
– Что это у тебя? – Спросил он, обкручивая поводья своей лошади вокруг луки седла. Животные вели себя смирно, и можно было не заботиться о поддержании направления.
– А? – Следопыт обращался ко мне, но я, задумавшись, не сразу поняла. Но рефлекторно плотнее прижала хвост, на случай, если он высунулся из-под одежды, и как бы случайно поворошила чёлку.
– На поясе. – Он указал именно на то место, где находился под одеждой кончик хвоста, по форме напоминавший наконечник копья. Только поменьше.
– Где? – Я с самым невинным видом показала бок. Под туникой ничего не топорщилось.
– Наверно показалось. – Он отвернулся, и я перевела дух.
– Бывает. Я проедусь вперёд, разведаю дорогу.
Я пришпорила лошадь и лёгким галопом ехала, пока наш маленький караван не пропал из виду. Дорога пролегала через мелкие рощицы, но по большей части я видела однообразное поле до самого горизонта. Изредка то тут, то там выпирали холмики, а может и курганы. Засаду на такой ровной местности стал бы устраивать только самый тупой кобольд. Так что я просто пользовалась возможностью размяться и проветрить мысли. Мы ехали в южную сторону, сторону моря. В портовый город мне заходить совсем не хотелось, а рассказывать почему, я остальным пока не собиралась. Я мысленно одёрнула себя, стряхивая неприятные воспоминания, и, развернув лошадь, поскакала обратно. На горизонте прямо перед нами начинали собираться редкие облачка. В столь прекрасно начинающееся утро к обеду они вполне могли перерасти в сильную грозу.
– Ну как? – Арчибальд, наш воин-дворецкий, успел скинуть свой нагрудник и сидел в простой рубашке, всё так же правя повозкой.
– Ничего. Поля да холмы. Всё чисто, но я думаю мы попадём в дождь, если только ветер не переменится.
Мужчина кивнул. Единственное, что не изменилось в дворецком, это его неразговорчивость.
Я переместила свою лошадь за повозку к своим.
– Гроза идёт, – бросил Кевин из-под капюшона.
– Какие-то тучки я видела на горизонте. Далеко ещё.
– Мы едем прямо в них. – Мрачно каркнул вороном наш следопыт.
Гроза встретила нас ближе к вечеру. Огромные тучи, сверху сияющие так, что слепили глаза, нависали над нами не хуже гор. Воздух, казалось, можно зачерпнуть рукой, настолько он сгустился. Не знаю даже, что давило сильнее. Духота или эта облачная громада. Дождь начался резко и неожиданно. Почти одновременно с яркой вспышкой молнии. Мы привычно начали считать, но грома так и не последовало. Впрочем, оценивать таким способом расстояние практически сразу стало бесполезным занятием. Ливень хлестал нас так, что только мысли о том, что повозка не вместит совсем всех, не давала нам попытаться спастись от хлещущих словно плети капель. Быстро стемнело. Единственным освещением были яркие вспышки молний. Но ни разу не прогремел гром. И это пугало. Я всю жизнь провела у моря и плохо ориентировалась в погоде на суше. Но ведь грозы везде одинаковы. Если есть молния, за ней всегда идёт гром.
Мы довольно быстро стали являть собой довольно жалкое зрелище. Плащи уже совершенно не спасали от воды, но капюшоны хотя бы смягчали удары крупных капель. Арчибальд, перекрикивая шум ливня, скомандовал всем высматривать убежище. Легче сказать, чем сделать. Я, несмотря на то что зрение у тифлингов существенно лучше чем у людей, не видела кроме серой пелены дождя на чёрном фоне ничего. А вот Уинстон радостным вскриком оповестил нас о том, что ему как раз удача улыбнулась. Очень даже вовремя.
Нервишки у нас уже начинали пошаливать от светопредставления. В одной из таких вспышек мы сперва разглядели, куда указывал следопыт, а проследив за его жестом, увидели какие-то развалины с полуразрушенной башней. Правда на том наше везение и закончилось. Развалины стояли на холме, и затащить фургон для наших лошадей оказалось непосильной задачей. Ноги животных утопали в грязи и постоянно скользили, к тому же они постоянно брыкались и рвали упряжь, в попытке убежать от разбушевавшейся стихии. Не то чтобы везение совсем закончилось. При ближайшем осмотре мы обнаружили небольшую пещерку. Места в ней хватило на всех. Но лошадей пришлось оставить снаружи, предварительно стреножив и привязав к фургону. Очень надеюсь, что когда этот ужасный ливень закончится, мы обнаружим животин в полном комплекте и живых.
В пещерке, по счастливой случайности, нашлись полугнилые обломки некогда, возможно, меблировки. Мы сразу пустили их на костёр. Труха горит конечно не очень хорошо, но это лучше чем ничего.
Мы устроились вокруг огня. Каждый занимался просушкой одежды, проверкой снаряжения. Женщина кормила ребёнка под бдительным присмотром Арчибальда и, как ни странно, Зорга. Полуорк, похоже, был очарован мелким, и сейчас сидел перед ним и строил ему разные гримасы, заставляя дитё если не смеяться, то издавать звуки, больше всего похожие на хихиканье. Видимо ребёнку наш здоровяк тоже нравился. Зорг конечно был полуорком, здоровенный, зеленоватый, с длинными, аж до ягодиц, серовато-желтоватыми волосами, местами переходящими в белизну. Но он и не был уродлив, как чистокровные орки. И, в отличие от многих таких полукровок вроде меня, явно не чувствовал себя ущербным.
Я переоделась в сухое и, оставив вещи сохнуть у огня, пошла осматривать наше вынужденное место ночлега. Пещера была просторной, в неверном свете огня вряд-ли люди заметили бы три двери. Одна из них была завалена, две другие заперты. Я пропустила тот момент, когда Зорг попытался нас о чём-то предупредить. Надо было очень сильно увлечься, а я именно что была увлечена вскрытием замка на одной из двери, чтобы не услышать его голос. Из небольшой щели в завале на нас хлынуло, как мне показалось, целое полчище крыс. Я слыхала о таких. Это были необычные крысы. Они были размером с крупную кошку, и их спины были усеяны длинными острыми шипами как у дикобраза. Вы можете себе представить дикобраза с длинным хвостом крысы, и кидающимся на тебя с яростью бешеной собаки? Вот такая мерзость числом в десятка два и хлынула нас серой рекой. Ну хорошо. Ручейком. Тем у кого сапоги были кожаные, эти твари прокусывали ноги почти до кости. Обладатели латных сапог отправляли крыс в короткий полёт. Я мельком увидела, как Зорг размазал одну такую ретивую тварь одним пинком. Сдохла-то она от удара ноги, но клякса на стене осталась живописная. Я такой силой не обладала, и тварь, укусившую меня за ногу, пришлось закалывать мечом. Честно говоря, больше пользы принесли пинки солдат, сопровождавших нас, Арчибальда, Зорга и, как ни странно, Барта. Волшебник, при всей своей кладези знаний, обладал ещё и недюжинным телосложением. Он, распинывая крыс, палил их заклинаниями, широким конусом огня, накрывавшим их. Пещера наполнилась сперва противным запахом палёной шерсти, затем более приятным запахом палёного мяса. Ужасные крысы кончились так же внезапно, как и начались. Няня и ребёнок были целы и невредимы, поскольку их плотным кольцом окружили солдаты во главе с Арчибальдом. Они как раз тоже были целы. А вот я и Барт были искусаны, хотя мне этот укус неудобств не доставлял. Мы выкинули тушки наружу. Желание осмотреть всю пещеру прежде, чем ложиться спать, возросло многократно. Поскольку крысы вышли из-за завала, самые сильные из нас разгребли кучи камней и обломков, а ловкие, то есть я, открыли замок двери. За дверью оказалась маленькая комнатушка с одним единственным сундуком в центре. Даже смешно как-то, подумалось мне. Заходите, берите... Если сможете. Ну конечно, на сундуке была ловушка. Снять её не составило труда, но осмотреть, что там есть, я не успела. Меня отпихнула огромная туша Зорга.
– Экий ты жадный. – Буркнула я и пошла осматривать следующую дверь. В этот момент снаружи раздался мощный раскат грома. Первый с момента начала бури.
Следующая дверь была тоже заперта. Я вполуха слышала, как Зорг похваляется чем-то найденным в том сундуке.
– Как-то жарко тут становится – прошептала я, и дворфийское фырканье было мне ответом.
– Надо было не пинать тех крыс. Они же заразные.
– А мне откуда было знать? – Замок наконец-то поддался моим «уговорам».
Я почувствовала руку Дарвир на своём плече, и мне внезапно стало легче. Всё это недолгое время подсознание упорно пыталось мне сказать, что нога у меня не просто чешется, а слегка горит. И именно в месте укуса.
– Спасибо – улыбнулась я и открыла дверь.
Комнатка не впечатлила. Такая же маленькая, только вместо сундука стояла статуя гуманоида. Даже нам со зрением тифлинга и дворфа было сложно различить более конкретные очертания камня. Я повернулась и нос к носу столкнулась с Уинстоном. Он обошёл меня и вошёл в комнату. Нет, два молчаливых следопыта это всё-таки перебор. Хотя Слейд не такой тяжёлый случай дремучести как Кевин.
От осмотра третьей двери меня отвлёк вопль следопыта. Я и Зорг влетели в комнату одновременно и увидели некую размытую, серо-чёрную харю с горящими красными глазами. Это было последним, что я помнила. Очнулась я оттого, что сижу у весьма холодящей спину каменной стены, и перед глазами маячит некая жуткая, бородатая морда. Проморгавшись, я узнала в морде лицо Дарвир и успокоилась окончательно.
– Что это было? – спросил за меня слегка дрожащим голосом Зорг. Дрожащим?
Как оказалось это была некая разновидность горгульи. Барт назвал её воргулья. Она не была каменной, но её беззвучный вопль оглушил меня и полуорка не хуже молота. Голова слегка гудела. Я осмотрела, наконец, комнату. Барт сидел на корточках над располосованной тушей воргульи, Уинстон выдирал из неё своё копьё, а Зорг протирал тряпкой меч. У статуи отсутствовала верхняя часть тела. Мы победили, и даже никто не пострадал. Во всяком случае физически. Когда я встала, ноги слегка подрагивали. Настроение портилось. Было ощущение, что дальше всё будет либо никак, либо ещё хуже.
Дальше было нечто посередине между этими понятиями. За третьей дверью был длинный узкий коридор. Весь покрытый толстым слоем пыли. Никаких следов в ней не было. Зато с потолка свисало огромное количество лохмотьев паутины. Мне, как обычно, выпало удовольствие идти впереди. Ловушек не было, но то, что я увидела в открывшемся мне по пути помещении, вызвало у меня приступ желания развернуться и потопать обратно. Просторная зала была завалена старыми и не очень костями вперемешку с ржавым оружием и железками вообще непонятного назначения. И в центре всего этого «живописного великолепия» стоял каменный стол с прикованным к нему гоблином. Гоблин был давно мёртв, и смерть его была неприглядна. В какой-то степени мне даже жаль было его. Беднягу не просто запытали, его нарезали мелкими полосками.
– Багбиры.
Я едва не подпрыгнула от голосов следопытов. Подпрыгнула, да ещё и прокомментировала вскриком я второй раскат грома, оказавшийся намного мощнее предыдущего.
– Ты это выяснил по тушке гоблина? – Я с некоторым интересом смотрела на Уинстона, внимательно таращившегося на дырку в потолке. Периодически она подсвечивалась вспышками молний снаружи.
– По следам и вон той верёвке. – Я проследила за его рукой и увидела наконец верёвку, свисающую с потолка. Ну да, я недоглядела. Зато доглядел он, все в выигрыше. Наверное.
Помещение, если его можно было так назвать, не было тупиковым. Однако, увеличивающееся число паутины начинало понемногу напрягать меня. Обычные пауки столько не наплетут. Да ещё такой плотной, что отлепить её от себя становилось всё труднее. Но паутина пошла в ответвление, а прямой путь вывел меня в тупичок. Тупик расширялся и освещался вспышками молний через пролом в потолке. В их отблесках я разглядела лежащий на полу скелет в ржавой броне, и какую-то тряпку на стене. Вроде бы гобелен. Остальные нагнали меня, и мы явили собой живописную картину: партия недоумевающих приключенцев и скелет. Уинстон нарушил композицию, пройдя вперёд. Он бесцеремонно перешагнул через скелет и уставился на «гобелен» на стене. Видимо скелету это не понравилось, потому что кости зашевелились, и он внезапно встал и поднял ржавую булаву. Уинстон быстро отбежал от скелета, насколько позволяла маленькая комнатка. А вот Зорг, наоборот, вложил в удар двуручного меча всю свою силу. Скелет лишь покачнулся. В пустых глазницах полыхали красноватые огоньки. Я стала обходить скелет, чтобы зайти ему за спину. Раздался боевой клич Дарвир. Но ожидаемого удара не последовало. Судя по заковыристым ругательствам это был промах. Однако он сыграл на руку полуорку. Зорг широко размахнулся, и мне под ноги с треском упало несколько рёбер скелета. Мне, наконец, удалось подойти, безопасно для себя, к нежити, и я полоснула мечом по нему, но это явно не имело никакого эффекта. Столько силы как у Зорга у меня не было, а моё оружие явно не годилось для истребления нежити. В этот момент в скелете образовалось три оплавленные дырки, сквозь которые можно было увидеть Бартоломью с воздетыми руками. Для этого мне пришлось немного присесть. Восхититься удобству магии мне помешал Зорг. В каком-то дюйме над моей макушкой просвистел его меч, и голова скелета покатилась по полу. Я аккуратно и медленно провела рукой по волосам, хотя там явно было всё в порядке, и выпрямилась. Огоньки в глазницах черепа блеснули и потухли. Вслед за этим рухнул и рассыпался костями скелет. В этот момент я присела снова, прикрыв голову рукой. Снаружи раздался такой раскат грома, что завибрировали кажется не только стены, но и земля под ногами. Кевин же совершенно невозмутимо поднял из груды костей меч. Рукоять-то его мы разглядели все, но в бою как-то несподручно разглядывать экипировку нападающего на тебя скелета. Меч оказался весьма неплох и тут же отправился Зоргу за спину.
На обратном пути все многозначительно уставились на меня.
– Что? Я не горю желанием лезть в логово паука, а тут явно немаленький паучок обитает. – Вспылила я, выразительно показывая на ответвление, заросшее паутиной не только на потолке, но даже на полу и местами явно закрывавшей проход целиком.
– Тогда ты бесполезна. Подытожил Уинстон.
Я хотела было ещё поспорить, но меня прервали жестом, чтобы я не шумела, и Зорг пошёл прямо в паутину. В паре мест он даже застрял, и пришлось помогать ему срезать паутину, липнущую ко всему, до чего она доставала. Мы прошли неглубоко. Просто Зорг внезапно подался назад и, яростно взревев, рубанул нечто большое и тёмное мечом. Раздался противный визг, и всё стихло. Перед нами лежал здоровенный, не меньше чем по пояс полуорку, паучище. Он встретил Зорга ударом своих лап, за что и поплатился. Его располовиненная башка истекала смрадным ихором. После этого никто не возражал «подсветить» факелом тот проход. Оттуда ничего больше не вылезло, но паутина вспыхнула и сгорела.
Мы вернулись к месту ночлега. На недоуменные взгляды Арчибальда и солдат мы лишь отмахнулись.
– Так, паук, скелет. Теперь тут точно можно ночевать.
Дворецкий хмыкнул и видимо принял наше объяснение вопля Зорга, который судя по всему слышали во всём подземном комплексе.Я же просто завалилась спать, не обращая внимание уже ни на что. Денёк выдался всё-таки насыщенный.
Наутро мы смогли полюбоваться уходящими тучами и остатками руин. Остатки башни, судя по всему, словили удар молнии, потому что теперь её вершина была обуглена и покорёжена ещё больше чем вчера. От строения, чем бы оно ни было, остались лишь эта башня и пара стен. Укрыться там было совершенно негде.
А вот лошадки порадовали нас полным комплектом. Как они пережили эту бурю, нам было непонятно, но радостно от самого факта. Фургон на месте, животные на месте, чем не радость? Мы заседлались и отправились в путь.
До перелесков мы не доехали какого-то часа. Уинстон, резво ускакавший на разведку, обрадовал нас новостью об останках разграбленного каравана на дороге.
– Засада? – Мы предусмотрительно облачались в броню.
– Скорее всего. Место удобное.
Уже подъезжая к указанному месту, мы догадались, что тут и правда пахнет засадой. Но, честно говоря, выскочившие из кустов гоблины меня ошеломили. Их было четыре, и вооружены они были маленьким арбалетиком и импровизированными копьями. Зеленомордые видимо тоже не ожидали, что следующий караван будет столь вооружён, и задали стрекача через те же кусты.
И тут я поняла, что удивляться надо дальше. Следопыты и маг с улюлюканьем и хохотом погнали коней за гоблинами. Я застыла с раскрытым ртом и поднятой рукой. Кричать им что-то вслед было уже бесполезно. Виновато покосившись на Арчибальда, я уловила краем глаза движение уже в других кустах.
Да, это был обманный манёвр. Да наши доблестные спутники купились на него как маленькие. Нас очень быстро окружила толпа из двух десятков гоблинов, ощерившихся короткими мечами и арбалетами. Зорг очень недобро ухмыльнулся, и у меня пробежали мурашки по коже. Эти зеленомордые не были столь трусливы. Нет. Они дрались яростно, кидаясь на солдат с остервенением, которое мы, возможно, зауважали бы, окажись они какой-нибудь другой расы. Я стояла на козлах фургона, отстреливая гоблинов из своего маленького арбалета, и останавливая мечом тех, кто оказался достаточно везуч, чтобы подойти ко мне вплотную. Боковым зрением я видела, как Зорг прямо на лошади таранит небольшую группу гоблинов, и его манёвр повторяет часть солдат. Другая часть видимо рассредоточилась вокруг фургона, потому что нападения со спины или с крыши фургона не наблюдалось. Обернувшись на миг, я убедилась, что и за спину мне опасаться не стоит. Мне решительно начинал нравится этот молчаливый, угрюмый дворецкий. Он стоял позади меня рядом с фургоном и косил гоблинов словно траву. А потом всё внезапно закончилось.
Из нападавших не уцелел никто, из оборонявшихся ранено оказалось четверо солдат, и один погиб. Наши «охотнички за зеленокожей дичью» вернулись как раз к моменту погребения погибшего солдата. Дарвир пришлось немедленно заняться ранеными. Наградой за их веселье им были наши укорительные взгляды. И половины пути не проехали, а из-за кое-чьего головотяпства у нас уже половина солдат ранена, и один вообще уже ничего не сможет сделать. Как оказалось, Бартоломью оказался не настолько беспечен и оставил своего фамильяра на страже рядом с нами, который сообщил ему о нападении. Но они успели ускакать достаточно далеко, чтобы подоспеть вовремя. Да и тех четверых гоблинов они всё же потрудились убить. Потратили время. Единственным утешением нам было то, что на некоторое время на этом тракте станет потише.
Мы ехали в тишине. Если не считать весело щебечущих лесных птиц. Им то всё равно, что случилось.
– Жаль ваших солдат, – Я сидела на козлах рядом с Арчибальдом.
– Он был хорошим человеком и умер достойно.
– Это верно. Как будет пролегать наш путь?
– Уже к вечеру мы приедем в портовый городок. Там сядем на корабль и поплывём вверх по течению реки. По нашим сведениям в той стороне находится Эмбертаун.
– Значит путь не такой уж далёкий. Это хорошо. Такому младенцу будет сложновато его перенести.
Он только хмыкнул.
– Мы найдём способ. Обязательно.
Арчибальд согласно кивнул.
– Хотя знаете у нас бывали случаи когда мы работали чисто из принципа.
Он вопросительно приподнял одну бровь. Ну всё-таки он кажется перегибает с неразговорчивостью, подумалось мне.
– Скорее просто видели, что нам если и заплатят, то потом помрут с голоду. Мы не сможем пойти на такое.
Мужчина только хмыкнул в ответ.
Сильно гнать не было возможности из-за раненых солдат, и портовый городок мы увидели, действительно только когда солнце коснулось краем горизонта. И облегчённо вздохнули. Там нам предстояло оставить раненых солдат на лечении в храме, а потом они бы вернулись в Дальнеземье. Ну а мы отправимся дальше по плану.
***
Городок был настолько маленький, что я не запомнила его названия. Нам повезло с поисками. Нужный нам пароход отправлялся следующим утром. В какой-то степени мне было приятно взойти на борт корабля. Но мысль о столкновении с моим прошлым не оставляла меня, несмотря на то что плыли мы не в направлении Моря Мечей, а вглубь материка.
Корабль назывался «Боннивилль» и был достижением прогресса. Колёсный пароход плыл по водам со скоростью, недоступной другим суднам. По крайней мере, по спокойным водам реки. Нас поселили в довольно приличных каютах. Арчибальд ни на шаг не отходил от няни и мелкого. Погодка была прекрасной, и мы прогуливались по палубам. Несколько раз я поймала себя на мысли, что всматриваюсь в окружающую нас местность, выискивая на водах реки знакомый мне корабль. А один раз пришлось смущённо отворачиваться, когда Арчибальд заметил моё слишком пристальное внимание. Уинстон о чём-то говорил с очень серьёзными мужчинами, один из которых являлся капитаном корабля. Шумная компания дворфов что-то так яростно обсуждала, что пришлось искать тишины и спокойствия в своей каюте. И не только мне.
В результате мы собрались все вместе только к вечеру, в столовой корабля. Нам пришлось сдвинуть два стола вместе, чтобы вся наша компания вместилась. Ужинали неторопливо, спешить-то нам действительно было некуда. До прибытия в Эмбертаун нам не удалось бы продвинуться в исследовании проблемы проклятия ребёнка. Вездесущий Уинстон наконец-то рассказал, о чём беседовал с капитаном и где весь день пропадал. Инспектор Лафеус ведёт расследование жестокого убийства в порту города, из которого мы отплыли накануне. Личность погибшего не была установлена по причине того, что тело было разорвано буквально на лоскутки. А на корабле инспектор искал возможную свидетельницу произошедшего.
– Ну, а мы здесь при чём? У нас есть своя миссия. – Я покосилась на Арчибальда, молчалив, как и всегда.
– Если тебе не интересно, молчи и жуй. – Попытался меня срезать следопыт.
– Мне тоже не интересно.
Когда мы обернулись на бас Дарвир, то увидели, что в шумной компании дворфов стало на одного больше.
– Наслаждайся круизом, Уинстон. Если что-то случится, мы подключимся, а пока послушаем, как вон та девушка играет на рояле.
Девушка действительно играла красиво. Прочувствованные романсы даже дворфов заставили на некоторое время притихнуть. В перерыве девушка ужинала, принимая цветы и комплименты. Единственные, кто не особенно реагировал на её игру (или просто не подавал виду) – это наш малыш и Арчибальд.
Тем временем мы не заметили, как стемнело. Капитан к концу ужина встал и сделал объявление, что в вечернее и ночное время прогулки по палубам желательно ограничить из-за необычно густого тумана. И пароход постарается прибыть согласно графику, нагнав упущенное благодаря туману время, когда тот рассеется.
Я пожала плечами. Туманы сильно тормозят продвижение кораблей. Если пренебречь осторожностью можно налететь на мель, риф, и повезёт если в живых останемся. А если котёл на корабле взорвётся, то найдут нас во всех окрестных лесах. По частям.
Когда мы расходились по каютам, от Дарвир тянулся след такого жутко вонючего табака, что пришлось некоторое время переводить дух на верхней палубе, жадно вдыхая свежий воздух. Туман был действительно необычайно густой. До борта я дошла на ощупь и очень мелкими шажками. Где-то на берегу реки завывали волки. Их песни разбавляли звуки натираемой матросами палубы, скрипа колёс по бортам парохода и плеска воды. Но я могла поклясться, что у меня по спине потёк ледяной пот, когда волки взвыли особенно тоскливо и близко. Я плотнее прижала хвост, спрятанный под одеждой. Назад в каюту я возвращалась бегом и почти столкнулась в проходе с Арчибальдом, судя по всему проверявшим состояние ребёнка. На его вопросительный взгляд я только сбивчиво пояснила.
– Волки... По берегу реки.
– Мы здесь, а они там.
– Да. Но всё равно жутко.
Однако, вопреки моим ожиданиям, спала я крепко. Утром нас разбудило неприятное известие. Инспектора Лафеуса, не вышедшего к завтраку, нашли мёртвым в его каюте. И матрос, нашедший его, до сих пор трясётся и невнятно бормочет.
– Теперь вам интересно его расследование? – Уинстон вёл нас к каюте инспектора.
– Теперь да. И, надеюсь, ты расскажешь нам подробности, ведь это ты с ним вчера весь день пропадал. – Барт шёл следом за ним, поглаживая свою летучую мышь. А уж за ними подтянулись и остальные.
– Он ищет... искал свидетельницу убийства в порту. У него на примете было около двенадцати женщин. И мы их опрашивали, но ничего определённого не добились. А теперь вот и сам инспектор мёртв.
Пока мы это обсуждали, мы подошли к каюте Лафеуса. Собственно о ней я узнала за несколько метров по запаху крови. Вот только мы не ожидали того, что увидели. Лично я не смотрела. Я выблёвывала свой завтрак за углом, под сочувственными взглядами друзей и матросов. Говоря кратко, от инспектора осталась только рука, сжатая в кулак. В кулаке внимательный Уинстон нашёл вырванный клок бурых волос. Сам инспектор же был черноволосый, насколько нам вспомнилось. Только теперь это выяснить было сложнее, ибо Лафеуса размазало тонким слоем останков и внутренностей по всей его каюте. Пока я отходила, к нам присоединился капитан. Его заковыристые ругательства несколько отвлекли меня. Несколько я даже взяла на заметку, чтобы запомнить.
Уже на свежем воздухе мы вместе с капитаном наблюдали за клубящимся туманом.
– Значит так. С этого момента поодиночке не ходить. Комендантский час я уже объявил, сообщаю и вам. Каюту опечатывают. Вы люди привычные к смерти, наёмники как никак. К вам у меня будет просьба.
– Догадываюсь. – Барт стоял скрестив руки на груди, – Мы заперты на корабле, в густейшем тумане, что я когда-либо видел, и в наших интересах и в интересах нашей миссии будет найти убийцу как можно скорее, и при этом выжить самим.
– Именно.
– Свидетелей не было?
– Нет. Судя по всему, это произошло, когда все были в столовой, на завтраке. Другого момента у убийцы не было.
– Боюсь, что единственное, что я могу предложить, это наблюдение за всеми на корабле, до тех пор, пока тот, кто это сделал, не проявит себя ещё раз. – Кислая мина следопыта говорила, что никаких зацепок, кроме клока шерсти или волос у нас нет.
Около половины дня у нас ушло на то, чтобы опросить пассажиров корабля. И толку это не принесло никакого. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. За ужином мы отметили, что обстановка медленно, но уверенно накаляется. Отчасти этому способствовала игра Антуанетты. Сегодня она играла жёстко, экспрессивно. Художники всегда тонко чувствуют настроение вокруг них. А обстановка была самое то: туман, непроницаемый словно молоко, убийство не просто жестокое, ужасающее, и корабль, сойти с которого у нас нет возможности из-за тумана, а потому мы заперты в ловушке. Несмотря на это, труппа актёров, в перерыве между игрой Антуанетты, сумела развлечь публику и разбавить накал. Однако, один из актёров весьма нелестно отозвался об игре девушки, чем явно обидел её. Антуанетта убежала из зала и вернулась только к концу ужина. Изрядно заплаканная. Наш Уинстон не мог не утешить талантливую красавицу. Пока он этим занимался, мы доужинали и уже собирались разойтись по каютам, как нас остановил капитан. Сделал он это весьма предусмотрительно. Не на виду у пассажиров.
– Произошло ещё одно убийство, – Без предисловий начал он, – пойдём.
Мы посмотрели на Арчибальда. Он кивнул и пошёл провожать няню до каюты. Всё это время он не убирал руки с рукояти меча, который с первого убийства всегда носил с собой. Хотя, чем это могло помочь против того, кто размазал Лафеуса по каюте тонким слоем, мне представить было очень сложно.
Капитан привёл нас к каютам, где расположилась труппа актёров. Неподалёку навзрыд рыдала одна из актрис. Судя по всему, это она обнаружила труп. А трупа собственно и не было. Картина с каютой инспектора повторилась, только на этот раз не осталось вообще ни одного целого куска тела. В этот раз я продержалась чуть дольше, прежде чем ужин покинул меня. Уинстон и Барт занялись расспросами погибшего. Правда расспросить толком не удалось. Дарвир что-то померещилось, и все убежали на верхнюю палубу. Мне пришлось догонять их по мере своих оставшихся сил, хотя меня то и дело тянуло блевать.
Я успела только к развязке. Слух Дарвир не подвёл. На верхней палубе вопил матрос, на которого набросилась собака. Её остывающая тушка валялась на лестнице. Собака была обычная, чёрная и крупная. Однако ну совершенно не оставляла впечатления существа, способного раскатать человека тонким слоем по стенам. Я осмотрелась, насколько позволял туман. Но ничего необычного не увидела. Если вообще реально в таком молоке что-то увидеть. Матрос, получающий первую помощь от Дарвир, сбивчиво рассказывал капитану и остальным о том, что случилось.
– Да говорю вам. Мыл палубу, никого не трогал. Да и не было тут никого. И вдруг вылетает она на меня. Как в ногу вцепится, во! – И предъявил наполовину перевязанную ногу.
Уинстон и Кевин осматривали труп собаки. Им периодически мешал безутешный хозяин животного. Как оказалось, псина была породистая и весьма дорогая.
– А где вы её держали? – Вклинился Кевин в рыдания мужчины.
– В клетке. Я каждый день её проверяю.
– В каюте?
– Вы с ума сошли? В трюме, разумеется.
Мы отправились туда. Клетка была заперта. Та часть, которая была вырвана с петлями. Но замок висел. Хороший такой. Целенький.
– Сильная у вас собачка – усмехнулся Кевин.
Хозяин собаки завёлся по новой, и на этот раз его увели в каюту.
– Что думаете? – спросила я, подняв и повертев в руках одну из выломанных железок.
– Это либо весьма необычная собака либо...
– Либо кто? – переспросила я Кевина.
– Либо оборотень – следопыты переглянулись. А я подумала, что лучше бы молчала, может и не накликала бы.
– Так они же не в собак превращаются? – Спросила я вслух.
– А кто их знает? Может и в собак могут. – Иногда Кевин становился порядком разговорчивым.
– Если это оборотень у нас серьёзные проблемы. Они же вроде укусами заражают? Разве нет? Честное слово, тогда я ничего не знала об этом. И потому заумный видок следопытов начинал меня нервировать.
– Разве да. – Жёстко ответил мне Уинстон.
– Надо сообщить остальным и «обрадовать» капитана. – Сказал более дружелюбно Кевин.
– У нас уже есть один укушенный кстати. Мне за ним последить?
– Валяй.
На том и порешили. Пока остальные занимались расследованием, я следила за неудачливым матросом. Примерно до обеда я держалась неподалёку от него. Пока он не зашёл в машинное отделение. Неприятное место. Проходы узкие, спрятаться негде. Да и я видимо сплоховала, задумалась. Из задумчивости меня выдернул букет цветов, невесть как взявшийся на корабле. Не иначе как из столовки стянул. А букет протягивал именно тот укушенный матрос. Немного поразмышляв, я решила, что была не была. Девушка я или нет?
Судя по всему, я плохая. Испорченная моей кровью. Хвоста и рогов он не заметил, но к ужину я опоздала. И под укоризненным тоном Уинстона "Ну зачем так-то следить?" поправляла волосы и одежду. Особенно укоризненно, даже наверное неприязненно, смотрел Арчибальд.
– Шерстью не оброс. – Это единственное, что я смогла сказать перед тем как окончательно покраснела. Учитывая общую рыжину волос, смотрелось наверное смешно, ибо все подтрунивали надо мной очень долго.
Однако... Хо-хо! Во время перерыва, который делала Антуанетта, чтобы перекусить, уже и сам Уинстон присел к ней за стол. Ну прямо романтика. Корабль, туман, ужасная смерть от, возможно, когтей оборотня, и любовь к прекрасной талантливой певичке-пианистке.
Но, судя по всему, у нас такая особенная аура. Ужин внезапно прервался душераздирающим воплем из-за кулис небольшой сцены, на которой собственно выступала труппа, и теперь стоял рояль. Мы бросились туда. За кулисами лежал в луже крови один из матросов и орал, глядя в проход. Там было ещё одно тело, и на этот раз уйти незамеченным убийце не удалось. Мужчина, хоть и весьма сильно заикался, смог сообщить нам, что услышал возню в подсобке и пошёл посмотреть. И тут на него выскочила огромная бурая зверюга и, укусив его за ногу, убежала прочь. Куда она побежала, мы и так видели. И наши следопыты уже неслись ей вдогонку, но вернулись ни с чем. След крови потерялся в тумане на палубе. В этот раз я не стала разглядывать труп. Я пошла по тому пути, который прошли следопыты. Они же, потеряв след, тоже более тщательно обследовали свой путь. Я нагнала их в коридоре. Они, с видом заговорщиков, занимались подслушиванием спора эконома с... Антуанеттой. И её истеричный тон был как-то не очень похож на кроткую пианистку, которую мы видели за ужином.
– Вы же только что сдали мне его на хранение?
– Ну и что? А теперь я требую его обратно!
– Да хоть в лепёшку расшибитесь. До утра я ничего никому не выдам.
Дверь хлопнула, и мы услышали, как девушка быстро удаляется. Надеюсь в свою каюту.
Я выразительно посмотрела на Уинстона.
– Ты же весь вечер около неё увивался.
– Я отвёл её в каюту и проследил, чтобы она заперлась. – Начал было оправдываться он.
– Ну так она отперлась, вопреки приказу капитана, и гуляет. Хоть ночуй у неё, мне всё равно.
– Ты о чём это? Я конечно весьма не против, но...
– Да подозрительно всё это, – прервала я его, – да и жаль будет, если её также как Лафеуса раскатают по стенам.
– Ладно. Если что, вы знаете, где меня искать.
– Ну, а я предлагаю сходить за капитаном и остальными. – Прервал тишину, образовавшуюся после того как удалился и Уинстон, Кевин.
На это у нас ушло около получаса. Эконом уже успел благополучно заснуть и потому, когда мы увидели приоткрытую дверь, хотя ясно помнили как он запирался, мы предположив худшее, вломились в каюту. Однако мужчина был жив-живёхонек, и весьма недоволен.
– Капитан! При всём к вам уважении, но будет мне покой или нет? То взбалмошная девица не может определиться с хранением подвески, то теперь вламываются, словно грабители какие, посреди ночи.
– Какой такой подвески? – ловко вклинился Барт
– Можно нам на неё взглянуть?
Эконом непонимающе посмотрел на капитана. Тот кивнул.
Подвеска оказалась амулетом. Из тех, в которые вкладывают прядки волос или портретики любимых. В этом было два портретика. С них на нас смотрели... Две Антуанетты. Только платья на них были разные, и выражение лица на одном из портретиков было неуловимо жёстче.
– Их две, – мой шёпот был, наверное, подобен тому, как если бы я сказала в полный голос. Тишина, окружившая нас, была такой, что можно было бы, при желании, услышать мысли окружающих.
– Неплохо бы поговорить с ней, или даже с ними.
Барт решительно направился к каюте Антуанетты, сжимая в руке медальон. Но поговорить с девушкой мы не успели. Едва Уинстон открыл нам дверь, как с верхней палубы донёсся жуткий вой. Мы бросились наружу. До нас донёсся крик Слейда, бегущего за нами и предупреждающего Антуанетту об опасности. Снаружи всё также клубился туман. Видимость была практически нулевая. Мы более менее видели вытянутые руки с оружием наготове и свои фонари, не очень сильно разгонявшие туманную мглу. Внезапно Уинстон позади нас вскрикнул от боли.
– Эта зверюга цапнула меня!
– Где она? – Хором спросили мы.
– Не знаю! Наскочила сзади.
Мы прислушивались, но слышали только плеск волн за бортом и своё дыхание. Я осторожно двинулась по палубе, не обращая внимания на предостерегающее шипение Барта. Туман, казалось, поглощал свет от фонаря. И тут я увидела его. Или её. Но слишком поздно. Зверюга довольно-таки больно грызнула меня за ногу, прокусив сапог, и скрылась в тумане. Огромный буро-чёрный волчара. От вскрика я не удержалась, но и мечом полоснула только туман. Даже шерсти не задела.
– Ты как? – донёсся крик Дарвир.
– Нормально! Это волк. Огромный, буро-чёрный.
Мы снова слушали. Плеск волн,своё дыхание, даже сердцебиение.
Барт сумел его выявить. Волк вцепился и в его ногу. Судя по всему тварь ставила целью искусать нас. Если это оборотень, то это весьма резонно. Но волшебник нарушил планы твари. С его рук сорвался конус огня, и волк, взвыв, отскочил от него, не успев прокусить обувь. Он действительно был существенно крупнее обычных волков. Вот только полюбоваться им он нам не дал, кинувшись на нас с уже более понятной целью. Убить нас. Зверь прыгнул на Барта. Несмотря на свою грузность, волшебник зачастую проявлял чудеса ловкости. Как в этот раз. Он ловко увернулся от волка, и тот лишь заскрежетал когтями по палубе. Однако он оказался ближе ко мне и Кевину. Мы рубанули, не задумываясь. Увернувшись от моего короткого меча, зверь, однако, не сумел уйти от клинка следопыта. Удар пришёлся вскользь, и явно вреда не нанёс. Зверюга снова скрылась в тумане. Мы скучились в свете наших фонарей, прикрывая друг другу спины. Барт услышал его первым. Заклинание слетело с его рук сине-фиолетовыми стрелками, и прожгло шкуру волка. Завизжал он, честно говоря, оглушительно. И скрылся в тумане снова. В воздухе ощутимо воняло палёной шерстью.
– Тварь! Нет бы сразиться как положено. – Прогудел Зорг.
Он-то его и учуял. Не знаю как остальные, я сама толком не успела ничего заметить. Просто двуруч Зорга описал дугу, и по реке разлился такой визг, что с берега ответили, наверное, все волки этих мест. Зверь грузно упал на палубу, но был ещё жив. До тех пор, пока Уинстон не пригвоздил его сразу двумя из своих копий. Весь бой занял не более десяти минут, но нам показалось, что прошло существенно больше времени. Внезапно туша волка начала оплывать. Изменяться, принимая очертания человеческого тела.
– Ивонна! – Крик за нашими спинами кажется, даже заставил туман отступить. В проёме двери стояла бледная как полотно Антуанетта. Мы посмотрели на труп оборотня. Это была наша кроткая пианистка. И в дверях стояла наша кроткая пианистка. И опять времени на раздумья у нас не осталось. Антуанетту скрутил болезненный спазм, а на её сгорбившейся спине, из под расползающейся одежды, начали проглядывать розетки шерсти.
– Оборотень!
Взревел Зорг, и одним ударом прекратил мучительную трансформацию девушки. И в этот момент волчий хор разнёсся по кораблю. Я не солгу, если скажу, что коленки у меня затряслись.
– Скольких же она перекусала?
– Какая разница, рыжая? Что делать будем?
Капитан, в бою не участвовавший, решительно взялся за сбор людей. Паника была впечатляющая. И даже в ней мы умудрялись проверять пассажиров на предмет укусов. О том, что двое из нас тоже укушены оборотнем, мы как-то подзабыли в общей суматохе. Зато никто из нас не сумел позабыть о своих вещах.
Когда оставалось совсем немного пассажиров, и большую часть составляли мы, капитан предложил уничтожить всех оборотней разом. Собственно перегрев котёл, и тем самым вызвав мощный взрыв.
– Но кто это сделает?
Шанса спастись при таком раскладе не очень много.
– А я и сделаю. – Капитан, надо отдать ему должное, не колебался ни мгновения.
Остатки эвакуации легли на наши плечи. Арчибальд привёл няню, когда оставалась последняя шлюпка. Для нас и капитана. Его меч был в крови, но женщина и ребёнок были невредимы. Капитан нагнал нас следом за ними.
– Уходим. – Коротко скомандовал Арчибальд.
Мы погрузились и приналегли на вёсла. Отплывая, мы видели как запылал «Боннивилль». Как заметались оставленные пассажиры, не успевшие спастись, как кидались на них оборотни. Это была настоящая агония парохода, и финальным аккордом был оглушительный взрыв, отбросивший нас ещё дальше от себя, и колесо пролетевшее между шлюпок чудом не снеся ни одной, и потухшее гораздо дальше в водах реки. В отсвете взрыва я заметила, как Арчибальд держится рукой за бок, и сквозь его пальцы сочится кровь.
– Арчибальд! – Я бросилась к нему.
Он был не просто ранен. Он был укушен. Как я и Уинстон. Мы не стали поднимать панику. Жреческие заклинания Дарвир остановили кровь, и срастили плоть. Другим людям об этом знать не за чем.
Ну, а нам можно было начинать молиться.
Комментариев нет:
Отправить комментарий